На родине чая «пуэр»

О начале употребления чая в Срединном государстве существуют различные предания. Согласно одному из них, легендарный создатель китайской медицины Шэньнунши самолично испробовал «сто трав», не раз подвергая себя опасности отравиться. Однажды он спокойно лежал под чайным деревом, с листа которого ему в рот упала капля воды, согретая солнцем. Шэньнунши проглотил ее, сразу почувствовал прилив сил и с тех пор стал регулярно употреблять чай в качестве противоядия. Ему, в частности, приписывают такую фразу: «Чай лучше воды, поскольку он не переносит заразу, а также не является отравой, в отличие от грязной и тухлой воды из колодцев».
2014_11_22_11_001
Существует буддийская легенда о возникновении чая, связанная с именем индийского миссионера Бодхидхармы (? —528 или 536 г.). Он считается основателем всемирно известного благодаря боевым единоборствам Шаолиньского монастыря (Шаолиньсы), который расположен на территории нынешней провинции Хэнань. Монах самосовершенствовался и умер в этих местах. Здесь он просидел без движений в замкнутом пространстве долгих девять лет, поэтому современники прозвали его «брахманом, созерцающим стену». В Шаолиньсы свято чтят память о наставнике медитации, а его чудесная переправа через реку Янцзы на тростинке камыша стала темой многочисленных картин и скульптур.

Рассказывают, что, удалившись от мира, Бодхидхарма поселился на склоне холма в уединенной хижине и вел там праведную жизнь, проводя все время в молитвах и благочестивых размышлениях. Однажды, когда он сидел, погруженный в свои мысли, нм овладела дремота. Голова опустилась на грудь, и веки сами стали смыкаться. Тогда, чтобы сон не прервал его размышлений, отшельник взял в руки острый нож и отрезал себе веки, но они, упав на землю, пустили корни и выросли. Так появился первый чайный куст. Крепкий настой из его листьев подбадривал человека, отгонял от него сон и усталость.

Со временем чай прочно вошел в народный быт. «Самые необходимые семь товаров в повседневной жизни: дрова, рис, масло, соль, соя, уксус и чай», — гласит китайская поговорка. Чаепитие стало особенно популярным в эпоху Тан. Именно тогда непревзойденный мастер чая Лу Юй (733–804 гг.) обобщил знания своих предшественников и написал знаменитый «Трактат о чае» (кит. «Ча цзин»), где подробно изложил историю происхождения и разведения чая, свойства напитка, процесс сбора и обработки, способы чаепития и т. д. Позже его стали называть «чайным святым». В книге современного автора Ван Лин «Китайская чайная культура», изданной в Пекине на английском языке в 2002 г., есть краткая биография бога чая (перевод Л.А. Калашниковой):

«Лу Юй, родившийся в Цзинлине, провинция Фучжоу (нынешний округ Тянъмэнь в провинции Хубэй), жил в славную эпоху Кайюань и Тяньбао династии Тан. Он был сиротой, которого бросили родители Его взял к себе Цзигун, пожилой и очень известный буддист, и мальчик вырос в храме Лунгай. Цзигун любил чай и посадил вокруг храма большое количество чайных деревьев. Маленький Лу Юй очень много узнал от него об искусстве выращивания и приготовления чая и постепенно стал знатокам в этой области. Как гласит легенда, однажды Цзигу-на пригласили к императорскому двору учить придворных азам буддизма. Чай, который подавали при дворе, разочаровал его. Однако как-то раз, отхлебывая предложенный чай, он ощутил прилив радости и сказал: «О, этот чай приготовлен моим учеником Лу Юем. Он приехал «. Это была правда. Лу Юй был вызван во дворец заваривать для него чай.

Хотя Лу Юй воспитывался в буддийском храме, конфуцианство было ему ближе. Уединенная жизнь в отдаленном храме не привлекала его. Поэтому он решил убежать и присоединился к группе бродячих артистов. Поскольку Лу Юй был весьма умен, он не только играл, но и писал юмористические пьесы. Позднее он получил признание Ли Циу, префекта Цзинлина, который помог ему уйти в горы Тяньмэнь, где он изучал конфуцианство у старого наставника. Однако хорошие времена продолжались недолго. Его учеба была прервана восстанием Ань Лушаня (755 г. — Н.А.) на севере, в результате которого император Сюаньцзун бежал из столицы Чан’ань на юг, в Сычуань. Лу Юй был вынужден бежать вместе со спасавшимися от восстания в Хучжоу, южный регион, где традиционно выращивали чай. Там он почерпнул очень много полезной информации о выращивании, способах сбора и заваривания чая, а также подружился со знаменитыми поэтами, монахами, каллиграфами и государственными деятелями. Их всех объединяла любовь к чаю. На основе подробных обсуждений со своими друзьями искусства приготовления и употребления чая и своего собственного изучения теории культуры чая Лу Юй написал » Трактат о чае » — первое в мире исследование свойств чая и чайной культуры».

Говорят, что однажды кочевники, обменивавшие лошадей на чай, потребовали за своих коней не чайный лист, а трактат Лу Юя. Правда, поступили так не тибетцы, а тюркоязычные древние уйгуры (кит. хуэйху), которые в середине VII] в. создали мощное в военно-политическом отношении государство — Уйгурский каганат (на территории современной Монголии).

Из-за частых восстаний и длительных междоусобиц на закате империи Тан китайские правители остро нуждались в лошадях, которых выменивали на чай. На одной из встреч представителей двух государств посланец каганата захотел обменять тысячу крепких коней на «Трактат о чае». Лу Юй к тому времени уже скончался, и о его книге мало кто знал. Император повелел разыскать ее в кратчайшие сроки. Наконец известный поэт Пи Жисю достал нужный текст, который позднее был обменен на уйгурских лошадей. С той поры «Трактат о чае» начал путешествие по миру.

Родиной китайского чая принято считать многонациональную Юньнань. На юге провинции, в районах Сымао и Сишуанбаньна, до сих пор сохранились поистине уникальные чайные деревья. Например, в девственном лесу Цяньцзячжай уезда Чжэньюань (Сымао) в середине 90-х гг. прошлого века нашли самое древнее из них (не только в Китае, но и во всем мире). В ноябре 1996 г. эксперты установили, что возраст чайного дерева высотой свыше 25 метров составляет около 2700 лет. На тысячу лет моложе экземпляр, ранее обнаруженный в местечке Бада уезда Мэнхай (Сишуанбаньна). Их относят к так называемым диким чайным деревьям.

Наиболее старые из числа культивированных — 800- и 700-летнее чайные деревья, растущие на склонах Наньно-шань в Сишуанбаньна. Во второй половине 50-х гг. XX в. в этих местах побывал биолог В.И. Полянский. При описании чайной плантации на горе Наньно, которая длительное время «была заброшена, а теперь восстанавливается», он указал, что большинство чайных деревьев произрастает как бы под пологом леса, где растения прекрасно развиваются. По его словам, «только некоторые из них были посажены человеком», «другие растут дико».

Именно в провинции Юньнань выращивали и продолжают выращивать знаменитый чай «Пуэр». После соответствующей обработки он может храниться долгие годы, и как у хороших вин и коньяков, его вкус со временем только улучшается. На особенности необычного чая в книге «Статистическое описание Китайской империи» обратил внимание основоположник китаеведения в России Николай Яковлевич Бичурин (1777–1853 гг.), более известный современникам под монашеским именем Иакинф: «Исключая Юнь-нань, во всех прочих губерниях чай собирается с древесистого растения, имеющего от одного до двух футов (1 фут равен 0,3048 м. — Н.А.) вышины; в губернии Юньнань, напротив, чай собирается с дереву которое толщиной бывает в два охвата, а в вышину имеет несколько десятков футов. И как сей чай наиболее собирается в области Пху-эр-фу (Пуэр. — Н.А.), то и носит общее название пху-эр-ча, а в Кяхте (в те годы центр русской торговли с Китаем. — Н.А.) известен под названием пурча.

Из климатического обзора чайных усадеб в Китае открывается, что чайный кусг разводится между 24 и 31 градусом, а чайное дерево само собою растет между 23 и 34 градусом северной широты».

О дереве, что «достигает около десяти аршин (1 аршин равен 0,71 м. — НА.) высоты» и «с которого собирается пу-эр-ча», писал русский путешественник Е.Л. Ковалевский, побывавший в Китае в конце 40-х — начале 50-х гг. XIX в. Упомянутый чай «приготовляется небольшими комками, от фунта до пяти, из отборнейших листьев с дерева… употребляют ею так же, как и кирпичный чай». Б город Кяхту, на протяжении многих десятилетий игравший ключевую роль в торговле царской России с Китаем, он поступал «в виде твердых шариков, каждый весом от 10 золотников (1 золотник равен 4,26 г. — НА.) до 11/2 фунта (1 фунт равен 409,5 г. — Н.А.) и более: они бывают увязаны широкими бамбуковыми листьями, от 1 до 6 шариков в каждой вязанке. По виду своих листочков пур-ча похож на байховый чай, но отличается вкусом более вяжущим, несколько горьковатым и приторным» (А.К. Корсак).

Прессованный чай «Пуэр», выращенный в Сымао и Сишуанбаньна, не только экспортировали в различные страны мира, но и везли кочевникам в Тибет, поставляли ко двору императора. При маньчжурской династии Цин, как свидетельствуют исторические документы, 32 500 килограммов этот чая ежегодно отправляли в Пекин. Маньчжуры питались в основном мясной пищей и остро нуждались в напитке, который бы растворял жир. «Пуэр» в полной мере обладал таким свойством и был востребован в столице.

30 июля 2004 г. мы с Андреем прилетели в Куньмин (административный центр провинции Юньнань) и сразу отправились на автовокзал, чтобы попытаться в тот же день выехать в самую дальнюю точку нашего маршрута — Сишуанбаньна, в гости к народу тай. В Китае, как известно, кроме ханьцев, составляющих свыше 90 процентов населения, насчитывается еще 55 национальностей, которых принято называть национальными меньшинствами. Численность каждой из этих национальностей определяется сейчас по данным, полученным в ходе переписи 2000 г. и опубликованным в 2003 г. Всего неханьцев, согласно официальным сведениям, насчитывается 106 млн 430 тыс. человек — 8,41 процента населения КНР.

В современном Китае свыше 1 миллиона тай (кит. дайц-зу). Это народ с богатыми культурно-историческими традициями, имеет алфавитную письменность, созданную на основе древнеиндийского письма. У тай сохранились рукописные памятники, которым более тысячи лет, есть древние буддийские тексты, записанные на пальмовых листьях, свое летосчисление, эпические поэмы, разнообразная музыка и танцы. Язык принадлежит к чжуан-тайской подгруппе чжуан-дунской группы китайско-тибетской семьи языков. Народ тай проживает в провинции Юньнань, где были образованы Сишуанбаньна-Тайский (24 января 1953 г.) и Дэхун-Тай-Цзинпоский (24 июля 1953 г.) автономные округа, а также несколько автономных уездов. Наиболее компактно тай расселены в округе Сишуанбаньна. Это название — тайское; переводится оно как «Двенадцать баньна». Баньна — исторически сложившаяся административно-территориальная единица. Одна баньна когда-то включала несколько мэн. Последнее слово означало территорию, равную по площади уезду.

Первые государственные образования тай на территории нынешней Юньнани существовали еще до эпохи Тан. Позднее они входили в состав государства Наньчжао-Дали (см. главу 4). В конце XII в. вождь тай Пья в районе Сишуанбаньна создал независимое государство Мэнли, которое просуществовало несколько десятилетий. Несмотря на активную поддержку, оказанную тайскими правителями вторгшейся в регион армии монголов, их власть в результате была существенно ограничена императорами династии Юань (XIII–XIV вв.).

…На автовокзале в Куньмине билеты до города Цзинхун — административного центра упомянутого автономного округа — обошлись в 145 юаней (18 долларов) каждый. Ехать предстояло всю ночь, поэтому нижние полки в автобусе со спальными местами на двух уровнях оказались весьма кстати. Мне, правда, не повезло: буквально перед носом находился телевизор, который мои соседи готовы были смотреть до утра. На помощь пришел водитель, решительно выступивший на стороне иностранца.

Подходящее жилье в Цзинхуне нашли довольно быстро. Администратор гостиницы «Цзинлян» явно хотела бы взять с нас побольше, но через пять минут сошлись на 50 юанях в сутки за вполне сносный номер с удобствами. Весьма скромные расценки для центра города, хотя при желании можно было, разумеется, найти и дорогой отель (за 600–700 юаней и выше).

Цзинхун изобилует свежими фруктами, в том числе экзотических папайи, манго, личжи и т. д. Город стоит на берегу реки Меконг (кит. Ланьцанцзян), который помимо Китая течет также по территории Мьянмы (Бирма), Лаоса, Таиланда, Камбоджи. Вьетнама и впадает в Южно-Китайское море. В последние годы все эти страны резко активизировали торгово-экономическое сотрудничество по различным проектам, связанным с великой рекой.

Первым из российских исследователей в бассейне Меконга побывал географ и путешественник П.К. Козлов во время экспедиции в Монголию и Восточный Тибет в 1899–1901 гг. Он проработал там в течение полугода и, в частности, писал: «Верхний Меконг, согласно общему простиранию хребтов и долин, заключенных между ними, стремительно катит свои голубые волны в юго-восточном направлении. Зародившись из обильных ключей, эта река, по словам туземцев, вначале течет на восток по открытому высокому, холодному плато Центрального Тибета, затем, постепенно склоняясь к югу, все более и более стесняется сближенными между собой цепями гор, образующими… нередко теснины и пороги, по которым, бешено низвергаясь, оглушает шумом своих вод, сбивающихся у каменных прибрежных стен в блестящую пенистую массу. Боковые ручьи и многочисленные речки, напоминающие собой по быстроте течения горные потоки, увеличивают дикость и своеобразную прелесть Меконга; там и сям, в капризно-извилистых его расширениях, приютились селения тибетцев, к крохотным полям которых обрываются скалы, убранные рододендронами, диким абрикосом, белой и красной рябинами. Темный лес из могучих елей, лиственниц и можжевельника располагается с одной стороны, светлые березовые рощи — с другой; на дно самих долин, к берегам вод, спускаются густые кустарники — ива, жимолость, барбарис, боярышник, так называемые ягодные кусты — крыжовник, смородина, малина и множество всевозможных высоких и низких трав. Выше лесной и верхне-кустарниковой зон пестрят самыми разнообразными цветами альпийские луга, где на просторе пасутся стада кочующих обитателей, в свою очередь мало стесняющие диких млекопитающих, не говоря уже про птиц, в большинстве случаев держащих себя совершенно безбоязненно и по отношению к стадам, и по отношению к туземцам».

«Многоводный Меконг, — отмечал путешественник, — стремительно несется по широкому (от 40 до 50 или даже 60 сажен) (от 80 до 120 метров. — Н.А.) галечному руслу, обставленному желто-бурыми или буро-лиловыми песчаниковыми берегами. Его зеленовато-голубые волны, скрывающиеся зимой подо льдом лишь на самое ограниченное время, да и то в местах плавного течения, пестрят барашками, разбивающимися на порогах в мельчайшую водяную пыль, играющую на солнце нежными цветами радуги. Местами же река катится величаво-спокойно и представляет собой стальную или зеркальную гладь, красиво отражающую прилежащие скалы и леса. Глубина верхнего Меконга, по определению туземцев, варьирует от 3 до 7–8 сажен (от 6 до 16 метров), а уровень — от 7 до 20 футов (от 2 до 6 метров)».

Должен сказать, что на меня река в районе Цзинхуна сильного впечатления не произвела. Меконг даже в сезон дождей отнюдь не выглядел полноводным. Неудивительно, что ряд стран высказывает серьезную озабоченность вопросами экологии в бассейне реки. Китайское правительство, в свою очередь, заявляет, что освоение ее водных ресурсов не окажет негативного влияния на окружающую среду государств, расположенных ниже по течению.

На улицах города и в соседних деревнях бросается в глаза удивительно приятная внешность большинства представителей народа тай, которая практически не зависит от их возраста. О том, почему в Сишуанбаньна так много симпатичных и добрых лиц, рассказывает древнее предание.

…На берегу реки Санры в деревушке Мэнбанаси стояла хижина из бамбука, в ненастную погоду с трудам выдерживавшая напор сильного ветра. В ней многие годы прожил До-ланга, любивший подолгу смотреть из окна на пролетавших мимо птиц и плывущие в небе облака. Во время богослужений он нередко приходил в соседний храм, где очень внимательно рассматривал лица верующих, а потом, воодушевленный, отправлялся дамой.

Доланга всегда приносил в хижину цветы, листья и с их помощью рисовал на полотне или атласе увиденных им односельчан. Свои картины он затем продавал посетителям храма, зарабатывая таким образом себе на жизнь. Художник увлеченно работал и мог не покидать дома на протяжении нескольких дней.

Однажды глубокой ночью к хижине подошел неизвестный в темной чалме и черной накидке. Раздался резкий стук в дверь. Столь поздний визит был полной неожиданностью для Доланги, он зажег лампу и спросил: «Кто вы и что привело вас ко мне?» Человек в черном сурово ответил: «Я дух смерти — посланец Баина, владыки всех душ в Мэнбанаси». Испуганный хозяин вскочил с кровати и поспешил открыть дверь.

Пока незнакомец осматривал скромное жилище, Доланга чуть успокоился и начал быстро рисовать лицо местной красавицы, но дух смерти прервал его занятие: «Пойдем, хороший человек. Баин уже ждет тебя!» Художник обратился к нему с просьбой: «Передайте, пожалуйста, небесному владыке, что мне необходимо закончить портрет этой прекрасной девушки».

Дух смерти отрицательно покачал головой, однако, приблизившись к столу; был поражен изящными линиями рождавшегося у него на глазах рисунка и захотел увидеть работу мастера завершенной. Он тихо покинул хижину и взлетел на небо. Увидев Баина, дух смерти сообщил ему: «Доланга сейчас пишет восхитительный портрет. Я не стал отрывать его от дела». Рассерженный владыка неба воскликнул: » Чтобы до наступления утра он был здесь!»

Дух смерти вновь спустился на землю и передал художнику приказ, а сам беспрерывно смотрел на только что законченную картину. Между тем Доланга собрал остававшиеся в доме рисунки, взял свечу и покорно отправился за духом смерти. Он встал на колени перед небесным владыкой, держа в левой руке зажженную свечу, в правой — свои последние работы. Баин улыбнулся и сказал: » Слышал, что ты известный художник и умеешь рисовать лица всех людей. На небе будешь отныне духом рисования».

Понял Доланга, что уже никогда не вернется в родную деревню, но все-таки сумел сдержать рыдания. Он поблагодарил владыку неба, задул свечу и пошел за духом смерти. Тот привел его к духу жизни.

С тех пор Доланга неизменно сидит рядом с духом жизни. Когда последний посылает в мир людей новую жизнь, бывший художник одновременно передает ей один из своих рисунков. Поэтому женщины народа тай в дни, когда готовятся стать матерями, собирают для Доланги свежие цветы, чтобы он не пожалел для их будущего ребенка красивого лица.

Неподалеку от гостиницы, в которой мы остановились, я обратил внимание на солидное здание местного народного суда и вспомнил поучительную тайскую сказку.

В одной деревне жила вдова с двумя детьми. Ее крохотный участок земли находился на горе, поэтому семья едва сводила концы с концами. У мальчиков не было имен, и односельчане прозвали их Братьями бедняками. Однако ребята не обижались и даже называли друг друга Старший бедняк и Младший бедняк.

Они видели, что с каждым годом матушке все труднее становится их прокормить, и решили отправиться в город, чтобы заработать там мешок золота и обеспечить в даме достаток. В течение двух лет братья ели самую скромную пищу, нередко ходили в лохмотьях, откладывая заработанные деньги в мешок, и наконец доверху наполнили его золотом.

Решили они вернуться домой. Опасаясь встречи с бандитами, положили поверх золота живых угрей, зашили мешок куском кожи и понесли его на бамбуковой папке. Много часов шли братья по горной тропе. Солнце в тот день палило нещадно. Младшего из них покинули силы и мучила жажда. Старший сбегал за водой. Только к вечеру они с большим трудом преодолели горный перевал.

На склоне горы вместе с женой жил старый крестьянин Босанкан. Был он беден и очень жаден. Когда братья постучали в его дом, жена приветливо встретила усталых путников, но старик ее сразу перебил:

— Дура! Сколько дров они сожгут за ночь!

После долгих уговоров он все-таки разрешил братьям остаться в доме. Ночью у младшего начался сильный жар. Старший не отходил от него: поил водой и постоянно молился. Он боялся, что брат не доживет до встречи с матерью. Утром принял решение прежде донести его до родного дома, а мешок пока оставить у стариков на хранение.

Затем он обратился к хозяевам: «Спасибо вам за добрый приют! Мой брат серьезно болен. Я хочу отнести его домой.

В этом мешке живые угри, которые будут принесены в жертву богу дождя. Пусть он полежит у вас какое-то время, через несколько дней я его заберу». Босанкан и его жена согласились. Старший бедняк поблагодарил их, взвалил на спину брата и тут же покинул жилище.

Спустя некоторое время младший почувствовал себя намного лучше и вскоре полностью выздоровел. Они вернулись к Босанкану и в знак уважения преподнесли ему курительные свечи. Тот показал им мешок, усмехнулся и вышел из дома. Старший поднял его и неожиданно обнаружил, что мешок стал намного легче. Он сунул в него руку и вытащил лишь несколько высохших угрей, золото исчезло.

На недоуменный вопрос братьев он уверенно заявил: «Какое золото? Перед уходом вы сказали, что в нем угри для бога дождя».

Возник острый спор. Возмущенные братья потащили хозяина и его жену к мудрому правителю Чжаохэле. Он выслушал обе стороны, но не знал, как поступить в сложной ситуации. В конце концов Чжаохэла пообещал истцам и ответчикам рассудить запутанное дело на следующий день и приказал стражникам отвести их во дворец, хорошо накормить и устроить на ночлег. Братья были откровенно расстроены данным решением, а обрадованные Босанкан и его жена сытно поели и легли спать.
2014_11_22_11_003
Ранним утром стражники привели всех к правителю. Чжаохэла сказал:

— В вашем даче виноваты обе стороны! Поэтому вы должны обойти рощу, неся на плечах большие барабаны.

Во двор вынесли два тяжелых барабана. Один из них дали братьям, а другой — Босанкану и его жене. Дорога была трудной. На крутом подъеме женщина не выдержала и набросилась с упреками на мужа:

— Москиты, похоже, съели твое сердце, никого тебе не жалко, потому ты и украл золото!

— Дура! Да ведь этого богатства нам хватит на всю оставшуюся жизнь!

Измученная жена Босанкана бросила барабан на землю и воскликнула:

— Спрятал золото ты, а барабан мы несем вдвоем. Никуда я его не понесу!

Босанкан начал ее успокаивать:

— Золото я закопал у чайного куста. Вот дотащим барабан до места и отдам тебе, если хочешь, половину. Мы уже двадцать лет живем вместе. Когда я тебя обманывал?

Женщина подняла барабан, и они продолжили свой путь, но вдруг услышали чужие голоса. Босанкан прошептал:

— Это Братья бедняки. Пусть пройдут!

Между тем братья жаловались на судьбу:

— Только-только появились деньги, как сразу все потеряли.

Младший особенно переживал:

— Если бы я не заболел, ты не оставил бы золото у этих воров!

— Все говорят, что у нас умный правитель, но, на мой взгляд, он бескрылая курица! Золота нашего не нашел, так еще и наказал невиновных! Мучайся теперь с этим барабаном!

После того как истцы и ответчики вернулись с барабанами, Чжаохэла приказал их привести.

— Даю вам последний шанс! Кто обманет, тому отрубят пять пальцев!

Сначала он обратился к братьям: «В вашем мешке действительно было золото?» «Да, государь, в нем на самом деле было золото», — ответили они.

Затем он спросил у Босанкана и его жены: «А вы не забрали золото себе?» «Мы не видели никакого золота! Отрубите нам десять пальцев, если говорим неправду», — заявили супруги.

Тогда правитель сказал:

— Ну что ж, давайте проверим!

Стражники по его команде вскрыли барабаны, и из каждого вышел писарь с бумагой и кистью. Они передали Чжаохэла записи разговоров, которые услышали в пути.

Муж и жена тут же упали в обморок, но это не спасло Босанкана от заслуженного наказания. Между тем золото, закопанное возле чайного куста, вернули братьям.

Андрей изъявил желание посмотреть Интернет, и мы зашли в популярное среди иностранцев кафе «Мэймэй». Оно расположено в южной части города и знаменито тем, что в нем подают солидные порции местных блюд. Есть не хотелось, и пока я возился с десертом из тропических фруктов, Андрей разбирался с электронной почтой. Его несколько удивило, что услуга оказалась бесплатной. Следующим пунктом нашей программы было посещение буддийского храма.

Тай исповедуют буддизм, но не махаяны («большая колесница»), как на большей части территории Китая, а хинаяны (букв, «малая колесница»). Это самая ранняя разновидность учения Будды утвердилась в некоторых странах Южной и Юго-Восточной Азии (Шри-Ланка, Лаос, Таиланд и др.) и получила поэтому название «южного буддизма». Главное различие между хинаяной и махаяной заключается в том, что первая предусматривает возможность «спасения» (освобождения от «колеса перевоплощений») только для избранных, а вторая — в принципе для всех верующих. В хинаяне основное внимание уделяется достижению личного освобождения через отказ от мирских забот и путем строгого соблюдения религиозных предписаний. Поэтому мальчики тай до сих пор проводят некоторое время (год и более) в монастырях и храмах, изучая буддийские каноны и получая соответствующее образование.

Буддийские храмы у этого народа заметно отличаются от аналогичных сооружений в других районах Китая. Можно сказать, что в них воплощена «традиционная архитектура храмовых комплексов Юго-Восточной Азии… Стены и подпирающие крышу столбы выложены из местного кирпича, возвышающаяся на метр над землей цокольная часть — из дикого камня, четырехскатная двухъярусная кровля выложена плоской черепицей, а вся обвязка здания украшена незатейливым орнаментом, в котором перекликаются красный и зеленый цвета. Конек крыши увенчан тремя резными деревянными башенками в форме пагод и затейливыми фигурками, такие же фигурки сбегают по всем ребрам крыши. Поблескивают закрепленные на карнизах, скатах, фронтоне круглые и неправильной формы зеркала, предназначенные дня отпугивания злых духов» (В.Л. Ларин). Интересно, что перед входом в тайский храм надо обязательно снимать обувь.

Перед ужином решили еще раз прогуляться по городу и заодно подыскать какой-нибудь стильный ресторан с острой тайской кухней. Задача эта, как выяснилось, была не из легких. Возле большинства интересовавших нас заведений стояли очаровательные стройные девушки в легких платьях и с традиционными яркими цветами в волосах, приглашавшие именно у них отведать национальные блюда. Кроме того, все они обещали порадовать иностранцев из России оригинальными и зажигательными танцами. Неудивительно, что мы совсем забыли про меню и интерьеры, глаза у нас разбежались и в результате выбрали ресторан с наиболее привлекательными барышнями.

В ожидании представления заказали легкую закуску, несколько горячих блюд, включая небольшую и совершенно незнакомую мне тогда прудовую рыбку под названием «лофэй-юй», а также ранее опробованную местную водку «Баньна» (38 градусов, вполне качественная). Ужин в итоге потянул на 80 юаней — около 10 долларов. Вскоре на сцене появились наши новые знакомые в эффектных и очень женственных костюмах. Девушки выступали 30–40 минут. Запомнилось исполнение ими красочного «Танца павлинов». Следует заметить, что местные жители с огромным уважением относятся к этой диковинной птице с роскошным оперением и считают ее священной. Поэтому танец, в котором довольно точно воспроизведены повадки павлинов, всегда покоряет зрителей сочным колоритом и удивительной близостью к природе.

В классическом исполнении танец состоит из четырех частей. Золотистые павлины, неожиданно появившись на лужайке, сначала пьют воду, затем купаются, весело резвятся, а в финале как бы взлетают на ветку дерева и затихают. Птицы-танцовщицы в определенный момент искусно распускают прекрасные длинные хвосты, после чего все происходящее на сцене становится похоже на сказку: удивительная гамма цветов, великолепная грация и пластика, четкий рисунок танца, феерические каскады прыжков и вращений. Особенно хорошо смотрится важный и уверенный в себе вожак с гордо поднятой головкой и взглядом, устремленным вдаль. В тайских деревнях до сих пор можно увидеть самые разнообразные импровизации на тему «Танца павлинов».

К концу программы в ресторане было уже много посетителей, в основном представителей сильного пола. Спустившись со сцены, девушки вышли в зал и заметно оживили мужское общество. Одна из танцовщиц подсела к нам. По личному опыту знаю, что в Китае заниматься амурами в такого рода заведениях весьма рискованно. Поэтому все закончилось дополнительно заказанной выпивкой. Славная девушка и любезный администратор, похоже, остались довольны.

За воротами ресторана мы сразу наткнулись на небольшой деревянный столик прямоугольной формы под изящным резным навесом, выполненным в народном тайском стиле и покрытым аккуратно обструганными дощечками в виде черепицы. Такие столики можно встретить в Цзинхуне повсюду. Издалека они немного напоминают деревенские колодцы, тем более что на них круглосуточно стоят два довольно вместительных медных сосуда, явно предназначенных для хранения жидкости. На самом деле эти оригинальные сооружения — важный атрибут ежегодно отмечаемого в середине весны национального праздника, во время которого люди зачерпывают чистую воду из упомянутых емкостей и обливают ею друг друга. У тай есть легенда о его возникновении.

Когда-то в благодатном крае Сишуанбаньна правил жестокий царь-демон. По его приказу все деревни должны были каждый год посылать к нему самых красивых девушек. Если кто-то осмеливался ослушаться, царь беспощадно разрушал дома местных жителей и сравнивай их с землей.

На берегу Ланъцанцзяна жила красавица Юйян. Стройная и изящная, она напоминала восхитительный цветок. Когда Юйян умывалась и причесывалась у реки, даже легкомысленные рыбки, очарованные ее, переставали резвиться в воде, а напыщенные павлины на берегу не спешили расправлять свои яркие хвосты.

Девушке, с которой никто не мог сравниться красотой, трудно было избежать горькой доли. Наступил и ее черед идти к злому правителю. Прощаясь с отцам, не находившим себе места от горя, Юйян попыталась успокоить родителя: «Еще никто не мог одолеть царя-демона, но на этот раз я сумею его уничтожить».

Увидев красавицу демон пришел в неописуемый восторг и тут же начал хвастаться своей силой: в огне не горит, в воде не тонет, не берут его ни меч, ни пика, ни стрела… Юйян делала вид, что внимательно слушает повелителя, и всячески выказывала ему свою покорность. Другие девушки, ранее пришедшие к злодею, ничего не знали о тайном замысле и смотрели на нее с презрением, наблюдая, как она проводит с ним дни и ночи.

Напоив однажды вечером демона вином, Юйян спросила его: «Ты, наверное, бессмертный, раз никого и ничего не боишься?» Довольный льстивыми речами и абсолютно уверенный в своей непобедимости царь ответил: «Я буду жить вечно, если кто-то не затянет у меня на шее петлю из моего собственного волоса». Когда он окончательно опьянел, девушка резким движением вырвала у него из головы волос, сделала петлю, накинула ему на шею и сильно затянула. Голова отделилась от туловища, и страшный правитель Сишуанбаньна сразу издох.

Однако, упав на землю, голова вдруг превратилась в огненный шар, в котором отчетливо проглядывал звериный облик демона. Вскоре загорелся близлежащий дом, пожар мог охватить всю округу. Тогда Юйян схватила этот шар и подняла над собой. Огонь погас, но на нее внезапно хлынул поток отвратительной крови злодея.

Девушки, восхищенные столь смелым и благородным поступком, подбежали к Юйян и стали обливать ее чистой водой, чтобы смыть мерзкую грязь. К ним присоединились и жители окрестных домов, которые обливали водой уже не только свою избавительницу; но и других девушек, дабы спасти их юную красу.

Согласно другой версии старинного предания, у злого колдуна всего было семь жен. В решающий момент события развивались несколько иначе.

После того как скатившаяся на землю голова вспыхнула ярким пламенем, из которого выпрыгнуло великое множество чертенят, красавица оцепенела от страха и громко закричала. На крик сбежались остальные шесть жен. Когда одна из них быстро подняла окровавленную голову, огонь и чертенята сразу исчезли. Молодые женщины больше не осмеливались опускать голову на землю и, сменяя друг друга, держали ее в своих руках ровно по одному году. До тех пор, пока голова не умерла, из нее непрерывно сочилась кровь. Поэтому ежегодно женщину, прошедшую трудное испытание, обливали водой, чтобы смыть запекшуюся кровь и заодно не допустить нового воспламенения головы колдуна, а голова эта стала мертвой лишь спустя семь лет.

Отныне у тай появился обычай в день Нового года по местному календарю, который они всегда отмечают очень эмоционально, выходить на улицу, обливать всех чистой водой и желать счастья, большой любви и долгих лет жизни. Весной 1961 г., во время праздника Воды, в Цзинхун приехали премьер Госсовета КНР Чжоу Эньлай и премьер-министр Бирмы У Ну. Население восторженно встречало почетных гостей, которые по такому случаю надели национальные костюмы. Среди ликующей толпы была 17-летняя танцовщица Дао Мэй-лань — уроженка здешних мест. Она уверенными движениями обрызгала обоих премьеров чистой водой, а затем исполнила народный танец.

В первой половине 60-х гг. Дао Мэйлань успешно выступала в составе творческих коллективов по всей стране, но во время «культурной революции» вернулась в Юньнань, где работала копировальщицей на одном из куньминских заводов. После разгрома пресловутой «банды четырех» во главе с вдовой Мао Цзэдуна Цзян Цин (1976 г.) знаменитая танцовщица вернулась на сцену. В середине 80-х и в начале 90-х гг. мне удалось побывать на концертах с ее участием. Программа Дао Мэйлань включала грациозные и выразительные сольные танцы, в том числе «Золотая пава», «Вода», «Танец со свечами». «Цыганская девушка» и др. Позднее она открыла хореографическую школу в Сишуанбаньна, а в последние годы стала владелицей сети ресторанов тайской кухни в Пекине.

В ансамбле песни и танца Сишуанбаньна начинала карьеру и знаменитая современная танцовщица Ян Липин — представительница народа бай. На большой сцене она дебютировала в возрасте 11 лет. Затем были годы напряженной учебы и совершенствования мастерства, сольные выступления, победа на национальном конкурсе, участие в гала-концертах и наконец всенародное признание. Несмотря на огромную популярность, Ян Липин держится скромно, подчеркивая свое крестьянское происхождение. Коронным номером ее программы на протяжении многих лет остается тайский танец «Душа павы».

Леса Сишуанбаньна, занимающие площадь свыше 1 миллиона гектаров и снискавшие славу «драгоценного венца растительного царства», — это наиболее хорошо сохранившиеся джунгли в районе всего тропика Рака. Как известно, под тропиками понимаются воображаемые параллельные круги на поверхности земного шара, отстоящие на 23 градуса 27 минут от экватора к северу и югу. К северу расположен Северный тропик (или тропик Рака), к югу — Южный тропик (тропик Козерога). В районе Сишуанбаньна сохранились безбрежные девственные леса, гигантские деревья высотой 70–80 метров, уникальные лиственные растения. Пышно растут вечнозеленые деревья, кустарники, лианы и травы, образуя многоярусный изумрудный ковер.

Тропические леса — это своеобразный рай для диких животных. В Сишуанбаньна обитают сотни видов птиц, земноводных, пресмыкающихся и млекопитающих. В 1959 г., прежде всего благодаря усилиям известного китайского ботаника Цай Ситао, на площади, превышающей 900 миллионов гектаров, был создан заповедник «Сишуанбаньна». Количество произрастающих здесь растений в настоящее время достигло 7 тысяч. По словам директора заповедника Лю Хунмао, «главной особенностью для посетителей является уникальная туристическая тропа». Именно на поиски этой тропы мы и отправились вскоре после приезда в Цзинхун.

Местечко Есянгу, где, согласно красочным проспектам и путеводителям, обитают дикие слоны, находится в 35 километрах к северу от города. Туда мы добирались на микроавтобусе (10 юаней с человека). Обратная дорога заняла уже значительно больше времени, поскольку в обеденный час водители категорически отказывались возвращаться в Цзинхун. Не очень удачной была и попытка выйти на основную магистраль: попали под дождь и долго не могли остановить ни одно транспортное средство. Входной билет «на слонов» стоит 50 юаней (чуть больше 6 долларов) плюс 40 юаней за поездку по канатной дороге в один конец (2,6 км).

На территории заповедника туристов приветливо встречают симпатичные девушки и молодые люди, одетые в яркие национальные костюмы, — как выяснилось позже, народности цзино. Буйство красок в расшитых девичьих нарядах изящно дополняют наброшенные на голову остроконечные шапочки-капюшоны, а в не менее эффектной одежде юношей преобладают белый, синий, желтый и красный цвета. Нам предложили не торопиться на канатную дорогу и подождать буквально 3–4 минуты, чтобы посмотреть небольшое театрализованное представление, рассказывающее о первобытных охотниках — древних предках цзино. Кстати, Госсовет КНР в 1979 г. официально признал эту народность одним из национальных меньшинств Китая. Цзино в настоящее время компактно проживают в уезде Цзинхун. В первой половине 80-х гг. их насчитывалось более 11 тысяч, а в начале XXI в. — уже свыше 20 тысяч.

Они очень любят музыку, песни, танцы и поэтому придумали разнообразные музыкальные инструменты, простые и оригинальные. Цзино играют на своеобразных варганах — самозвучащем язычковом инструменте, который представляет из себя бамбуковую пластинку с вырезанным посередине язычком, и деревянных барабанах, подвешиваемых на уровне головы с помощью специальных перекладин; на бугу (инструмент, изготовленный из семи коленьев бамбука), бетро (нечто вроде свирели всего с двумя клапанами) и дита (незамысловатый струнный инструмент). На зеленых листочках деревьев и кустарников мужчины цзино умудряются не только исполнять народные мелодии, но и имитировать во время охоты голоса зверей, дабы заманить их в ловушку. Охотники возвращаются домой под характерные звуки бугу, и жители деревни, услышав их, выходят навстречу. Добыча, согласно старинному обычаю, делится поровну между всеми участниками охоты, шкура же достается тому, кто непосредственно убил зверя.

Есть у цзино и своя легенда о чае.

Давным-давно жила прародительница народов, обитающих в здешних местах, по имени Яо Бай. Она создана небеса и землю, а потом задумала распределить последнюю между людьми, для чего пригласила их к себе. Однако представители цзино на встречу не пришли, поскольку не хотели участвовать в долгих спорах. Яо Бай очень на них рассердилась, но решила не наказывать, так как опасалась, что без земли этот народ окажется в бедственном положении. Она взяла горсть семян и разбросала их по склонам горы. С тех пор в деревне Лунпа появились чайные деревья, а цзино начали выращивать и пить чай. Высокая гора, вокруг которой они расселились, стала одной из шести чайных гор провинции Юньнань.

Цзино до сих пор рассматривают чай как «холодное блюдо под соусом». В деревнях они собирают свежие чайные листья, мнут и толкут их, получая мягкие и тонкие кусочки, перекладывают в большую емкость и держат некоторое время в горячей воде, затем вынимают листья, добавляют в них немного золотистого фруктового сока, зеленые побеги бамбука, а также различные специи, в том числе чеснок, острый перец и соль, после чего употребляют в пищу в охлажденном виде.

На следующий день рано утром, когда автобус увозил нас из города Цзинхун, меня постигло глубокое разочарование. Нашими попутчицами всего на полчаса оказались миловидные девушки, накануне позировавшие перед фотокамерами туристов в костюмах цзино. Выслушав мои комплименты, они честно признались, что на самом деле никакого отношения к цзино не имеют, а представляют национальность хани. Просто администрация заповедника в Есянгу сочла более привлекательными и выигрышными костюмы другого народа.

Численность хани в настоящее время составляет немногим менее 1,5 млн человек. Они живут в основном на юге провинции Юньнань. В разные годы здесь были созданы Цзяючэн-Хани-Иский (18 мая 1954 г.), Моцзян-Хани-Иский (28 ноября 1979 г.). Юаньцзян-Хани-И-Тайский (22 ноября 1980 г.), Пуэр-Хани-Иский (15 декабря 1985 г.) и Чжэньюань-И-Хани-Лахуский (15 мая 1990 г.) автономные уезды. Специалисты относят язык хани, в котором существуют значительные диалектные различия, к подгруппе ицзу тибето-бирманской группы китайско-тибетской языковой семьи. На протяжении многих веков у хани не было собственной письменности. В свое время западные миссионеры для перевода Библии на их язык создали латинизированный алфавит, который, однако, не получил широкого распространения. После образования КНР была создана новая письменность на основе латинского алфавита (1957 г.).
2014_11_22_11_002
Интересен фольклор народа хани. Некоторое представление о нем дает миф «Почему солнце восходит после пения петухов» (перевод О.М. Лин Лин и П.М. Устина):

«В древности на небе было девять солнц, и земля была горячей, как раскаленный металл. На ней не росли ни трава, ни деревья, гибли посевы. Людям жилось очень трудно. И вот как-то раз собрались они и, нахмурив брови, начали обсуждать, как дать отпор девяти солнцам. Один умный человек сказал:

— Если бы можно было накрыть солнца большими корзинами, они не жгли бы так сильно.

Этот способ был хорош, но где раздобыть такие большие корзины? Если даже удастся такие корзины достать, как их повесить на небо?! Посовещались люди и отвергли этот план.

Другой умный человек предложил:

— Я думаю, что мы должны укрыться в погребах, тогда солнца нам будут не страшны.

Этот способ тоже был неплох, однако если все попрячутся в погреба и никто не будет работать на поле, то нечего будет есть. Посовещались люди, отвергли и этот план.

Так бы люди ничего и не придумали, если бы кто-то не предложил:

— Всем известен Опубула! Он силач и метко стреляет из лука. Давайте попросим его расстрелять девять солнц!

— Правильно, правильно! — закричат люди и сразу же выбрали ходока, который пошел с просьбой к Опубуле.

Опубула жил высоко в горах, в большой пещере. Тело было У него могучее, как ствол столетнего дерева, и он всегда ходил по пояс голым. Волосы на его голове были как горный тростник, брови — густые и черные, а глаза — огромные.

— Ха-ха-ха, — рассмеялся Опубула, выслушав посланца. — Это серьезное дело, его нелегко выполнить. Но раз уж об этом просят все, я постреляю.

Опубула не спеша достал свой громадный лук, положил на тетиву длинную стрелу и выпустил ее в небо. Тотчас же одну за другой послал он в небо еще семь стрел. С неба скатились восемь солнц. А девятое, поняв, что дело плохо, быстро укрылось за горы.

Увидев, что солнца расстреляны, люди радовались и веселились. А небо между тем потемнело, и на земле стало холодно. Ведь на небе не остаюсь ни одного солнца. И посевы без солнца перестали расти.

Опять собрались люди и стали обсуждать, как быть?

— Мы можем счастливо жить лишь после того, как вызовем из-за гор спрятавшееся солнце, — сказал один.

— Кого же пошлешь за ним? — возразили ему.

— Человека посыпать нельзя. Лучше всего послать птицу, у которой красивый голос.

Но многие птицы хорошо поют: иволга, жаворонок, соловей… У какой же самый красивый голос?

Люди позвали иволгу. Она считала себя лучшей в мире певицей и сразу согласилась сделать то, о чем ее просили. Повернув голову в сторону гор, иволга гордо запела. Но солнце не захотело выходить.

Тогда люди попросили жаворонка. Он также считал себя лучшим певцом и гордо запел, обратившись к горам. Но солнце опять не захотело выйти.

Тогда люди пригласили соловья. Тот также считал себя лучшим певцом в мире. Он гордо пропел, но солнце все равно не появилось.

И наконец люди вспомнили про цветастого, пестрого большого петуха. Хотя петух и не певец, но это — храбрая птица, да и голосу него неплохой. Тут же было решено просить его.

Петух пришел и скромно согласился. Среди птиц у него было много друзей, и все они предложили ему помочь петь. Он захлопал крыльями, поднял голову вытянул шею в сторону гор и высоким голосом прокукарекал. Солнце услышало его голос. Петух прокукарекал еще раз. И показалось солнцу, что голос этот хотя и не красив, но в нем чувствуется честность и искренность. Дрогнуло солнце, ему захотелось выйти из-за гор, но страх его еще не прошел. Петух прокукарекал в третий раз. От натуги у него даже гребешок покраснел. И тут запели мелодичными голосами все его друзья, сидевшие на ветках деревьев.

Поверило солнце петуху Показалось солнцу, что этот голос не угрожает ему ничем плохим и, если оно выглянет, ничего не случится. Выглянуло солнце из-за гор. Его лучи снова залили мир, снова стало тепло. С этих пор солнце восходит только после того, как трижды пропоет петух».

Весной, после завершения посадки риса, хани устраивают праздник Кучжачжа, что в переводе означает «радость и веселье». В этот день повсюду в горных деревушках царит заметное оживление: на берегах водоемов режут скот (свиней и буйволов), во дворах очищают рис от шелухи, моют различные фрукты и овощи. Хозяйки готовят традиционное лакомство — оригинальные конвертики из тростника с рисовой начинкой (кит. цзунцзы). Клейкий рис, обычно вместе с финиками, заворачивают в сушеные листья камыша и в течение примерно 30 минут держат на пару. Цзунцзы можно положить на специальный алтарь, совершив как бы ритуальное подношение местным духам и божествам; ими же, разумеется, угощают многочисленных родственников и гостей.

Вскоре раздаются удары гонгов и барабанный бой. Люди устремляются на площадь, где молодежь исполняет зажигательный танец с барабанами. Главные исполнители — восемь человек с саблями и гонгами. К ним присоединяются несколько десятков молодых людей с барабанами. Последние используются не только в качестве музыкальных инструментов, но и как реквизит. Во время действа танцоры, исполняя отдельные номера, высоко подпрыгивают, падают на колени, ложатся на спину, а в начале и заключительной части танца, продолжительность которого практически не ограничена, происходят коллективные выходы всех участников представления. Исполнители весьма своеобразно и очень тщательно гримируются, делают на теле замысловатые татуировки, стремясь таким образом выразить собственную индивидуальность.

Хани говорят, что танец их далеких предков возник в процессе борьбы с силами природы. Языком движений и жестов они изображают тяжелый крестьянский труд, строительство террасированных полей, культ поклонения Небу, изгнание нечистой силы, обряд жертвоприношения и многое другое. Во второй половине дня жители всей деревни сдвигают обеденные столы в несколько рядов и устраивают грандиозный пир. Они едят, пьют и веселятся до глубокой ночи, в полной мере оправдывая название праздника.

Большинство хани предпочитает одежду из домотканой материи в сине-черных тонах. Мужчины обычно носят куртку с застежкой, штаны и головной убор из черного материала в виде тюрбана, а женщины ходят в кофточках без воротника и штанах. Девушки украшают полы и обшлаги кофточек вышивкой с изображением растений и животных. В деревнях Сишуанбаньна и по берегам Меконга женщины хани частенько надевают короткие юбки и ноговицы, но при этом остаются босиком. Вышитые туфли с длинными носами вытаскивают из гардероба только по праздникам…

Между тем не будем забывать о слонах. После скоротечного представления посетители Есянгу могут посмотреть что-то вроде зверинца, где соседствуют разнообразные птицы, пресмыкающиеся и млекопитающие. Слонов там нет, поэтому вся надежда остается на канатную дорогу. Обычно приезжим туристам демонстрируют фотографии диких животных, сделанные с высоты птичьего полета. Увы, нам в тот день не повезло. Мы старательно всматривались в чащу леса, искали следы на берегах мелководной реки, заглядывали за свайные жилища тай, но безрезультатно.

Изучив места обитания диких азиатских слонов в Сишуанбаньна, ученые пришли к выводу о необходимости создания экологического коридора для их защиты. Оказалось, что на территории тропических лесов расположены более 250 поселков и деревень. Вследствие этого группы слонов разрознены и изолированы друг от друга, а отсутствие генетического обмена между ними отрицательно сказывается на их наследственности и биологическом разнообразии популяции в целом. С учетом рекомендаций специалистов местная администрация при поддержке соответствующих фондов и организаций приступила к реализации комплексной программы. В частности, некоторым крестьянским семьям были выданы кредиты по 300 тысяч юаней для того, чтобы они покинули районы обитания слонов и переселились в другие места. Крестьяне взяли на себя обязательства не отлавливать и не убивать диких животных, не распахивать лесных угодий и защищать среду их обитания. Выращивание чая и цитрусовых, разведение уток и свиней — все это было вынесено за территорию заповедника.

…Обратно мы возвращались пешком. Во время длительной прогулки не покидала мысль о вполне возможной и совершенно нежелательной встрече с иными яркими представителями местной фауны — змеями. Хотя зодиакальный знак моего года рождения имеет непосредственное отношение к этому отряду пресмыкающихся, но, откровенно говоря, предпочитаю созерцать их в приготовленном виде: в ресторанах гуандунской кухни скушал уже не одну. Однако на туристических тропах Китая время от времени приходится сталкиваться с живыми экземплярами.

С одной стороны, это свидетельствует о богатстве животного мира Поднебесной, с другой… В последние годы власти взяли моду выпускать на свободу ранее отловленных с какими-то целями ядовитых гадов. Так, весной 2005 г. сотрудники лесной полиции города Цзинхун отпустили в леса Сишуанбаньна свыше 700 змей, «вызволенных из рук контрабандистов». Вспоминается и недавнее уголовное дело директора пекинского ресторана. За незаконное приобретение редких рептилий, особо охраняемых государством, он был приговорен к лишению свободы на 5 лет и 6 месяцев, продавец в свою очередь получил 5 лет тюрьмы. Суд установил, что владелец престижного заведения для постоянных посетителей-гурманов заказал четырех очковых змей, двух варанов и еще двух экзотических ящеров. Сотрудники полиции задержали предпринимателей во время сделки, конфисковали животных и затем выпустили последних на волю за городской чертой. Возможно, что с одной из этих «красавиц» у меня и было незапланированное свидание в окрестностях столицы года два назад.

Что же касается слонов в Сишуанбаньна, то позднее мы все-таки их увидели, правда, совсем не диких. Перед выступлением на публике несколько молодых мужчин-дрессировщиков с помощью специальных щеток мыли и чистили этих животных в мутной реке. В группу «артистов» входили самец и три самки. Их любимое лакомство, по словам дрессировщиков, — ананасы, которые они потощают в неимоверных количествах. Сфотографировав с расстояния трех-четырех метров выходящего из воды и солидно ступающего слона-самца, я вспомнил забавное название музыкального инструмента, широко популярного у народов тай, хани, цзинпо, ва, булан и некоторых других. О том, как появился барабан «слоновая нога», рассказывает тайское предание.

Однажды дровосек, отправившийся высоко в горы, обратил внимание на старое высохшее дерево, середина ствола которого была изъедена термитами, а на его поверхности чернело дупло, выдолбленное дятлом. Всякий раз, когда налетал порыв ветра, дерево издавало мелодичный звук. Изумленный дровосек попробовал закрыть дупло сухими листьями бамбука. Звучание тотчас прекратилось. Тогда он несколько раз ударил пальцами по листьям, раздался характерный дробный стук Ему пришла в голову мысль изготовить из этого дерева музыкальный инструмент. Дровосек срубил часть ствола и отнес его дамой. Он сделан полый корпус в виде слоновой ноги и на одном конце смастерил упругое дно из лыка, которое при ударе по нему издавало оригинальный звук. В результате возник новый инструмент, предшественник барабана «слоновая нога».

Нынешние барабаны также делают из дерева. Полый внутри корпус имеет форму усеченного конуса: с одной стороны он толще, с другой — поуже. Толстый конец обтягивается бычьей или оленьей кожей. На оба конца надевают железные обручи, соединенные друг с другом кожаными ремнями, что позволяет регулировать силу натяжения барабанной мембраны, от которой зависит высота звука. Хвостовая, более узкая часть барабана украшается затейливым орнаментом. Длина этого ударного инструмента составляет от 60–70 сантиметров до 2 метров, диаметр барабанной мембраны — не менее 30 сантиметров.

Исполнитель перекидывает разноцветную ленту, прикрепленную с двух концов к барабану, через правое плечо, так что его корпус находится у левого бедра. Большим пальцем левой руки он придерживает инструмент, а остальными пальцами левой руки и правой рукой ударяет по мембране. Во время сольного танцевального номера с барабаном исполнитель бьет по нему также запястьем, локтем, коленом и даже пяткой. Тай нередко устраивают шумные состязания барабанщиков.

…Из Цзинхуна в Куньмин мы возвращались в три этапа: Цзинхун — Сымао, Сымао — Пуэр, Пуэр — Куньмин. Дорога до Сымао заняла четыре часа. Небольшой город известен в стране как чайная столица Юньнани. Как сообщило информационное агентство Синьхуа, к 2010 г. предполагается довести количество производимого здесь чая до 100 тысяч тонн в год, 60 процентов общего объема составят различные пуэры. Смотреть в городе особенно нечего, к тому же в Сымао недавно произошло довольно сильное землетрясение. Я рассчитывал посетить несколько чайных магазинов, — и попить чайку, поскольку с незапамятных времен существует мнение, что лучший «Пуэр» выращивают здесь.

Китайские специалисты настойчиво рекомендуют пить этот чай и отмечают, что употребление пуэров нормализует пищеварение, способствует снижению веса, уменьшает содержание сахара и холестерина в организме, выводит токсины и яды. Их вывод относительно снижения веса готов подтвердить. Регулярно пью созданный на его основе приятный на вкус чай, благодаря чему почти безболезненно (на сегодняшний день) позволяю себе всякие излишества в еде. В отношении холестерина, с которым у меня возникли небольшие проблемы, ничего определенного сказать не могу, поскольку обычно принимаю известный в КНР медицинский препарат «Сюэчжикан» (букв. «Лечение жирной крови»). Однако проведенные в ряде стран исследования показали, что «Пуэр» действительно понижает холестерин и в данном случае более эффективен, чем зеленый чай. Согласно материалам международной конференции в Париже, употребление трех чашек «Пуэра» в день в течение месяца снизило количество липидов на 25 процентов у 20 пациентов с высоким уровнем липидов, в то время как аналогичные эксперименты с другими чаями не привели к каким-либо значительным изменениям.

«Пуэр» — это прежде всего черный чай, т. е. чай сильно ферментированный. Под ферментацией принято понимать биохимический процесс переработки листьев чая, протекающий под воздействием ферментов (биологических катализаторов), вырабатываемых соответствующими видами микроорганизмов. Кроме того, в Китае хорошо известны производимые по особой технологии белый и зеленый «Пуэры», знатоки ценят их высоко.

Сырьем для черного «Пуэра» с давних пор являлись крупные чайные листья, прошедшие завяливание и скручивание (термин для различного рода манипуляций с целью разрушения стенок клеток листа и выдавливания чайного сока). Затем их прессовали, а ферментация чая происходила в процессе его длительной транспортировки и последующего хранения. Спустя некоторое время (2–3 года) из «Пуэра», изготовленного по классической технологии, начинает уходить горечь и его можно пить. Через 10–15 и более лет ценители уже могут наслаждаться вкусом и ароматом напитка, которые становятся более изысканными и насыщенными. Вероятно, именно такой чай в 1793 г. император Цяньлун передал английскому посольству в качестве подарка для короля Георга III.

В последние десятилетия была разработана новая технология производства чая. Листья складывают в кучу, обрызгивают водой, после чего начинается процесс ферментации, который проходит в специальном температурном режиме. Качество продукта непосредственно зависит и от влажности воздуха в этот период. Готовые листья приобретают бурый цвет, а чай отличает своеобразный крепкий запах.

Некогда чайный лист собирали исключительно на высоких деревьях. У таких листьев почти нет ворсинок, их длина составляет 10–20 сантиметров. Сбор был весьма трудоемким делом, да и урожайность оставалась на достаточно низком уровне. Современный «Пуэр» в Юньнани изготавливают в основном из листьев чайных кустов, которые все-таки несколько больше по размеру листьев на кустах, распространенных в других провинциях, и только в редких случаях — из листьев старых деревьев.
2014_11_22_11_004
В Сымао мы зашли в лавку господина Ян Пэйбина на улице 1 мая. Хозяина, к сожалению, не было дома, и нами занималась его супруга. Она сразу начала хлопотать по хозяйству: усадила за маленький столик с глиняным чайником из города Исин («Пуэр» рекомендуют заваривать в них), поставила греть воду и предложила отведать чай, спрессованный в форме чаши (кит. точа). Отскоблив ножом щепотку, залила ее крутым кипятком и тут же слила первую заварку, а затем и вторую. Считается, что «Пуэр» можно заваривать 10–12 раз. Вкус у чая, конечно, необычный: отдает немного плесенью (или сыростью), но оставляет во рту сладкое послевкусие, в общем — на любителя. Лично я предпочитаю его пить в осенне-зимний период.

Главные закупки предполагалось сделать в городке Пуэр, что в часе езды от Сымао и примерно в 500 километрах к юго-западу от Куньмина Это местечко, где на протяжении многих веков торговали знаменитым чаем, как раз и дало ему название. Сейчас оно, по китайским меркам, напоминает скорее деревню, в которой не так-то просто пообедать и даже купить «Пуэр». По крайнем мере, выбор там намного хуже, чем в Сымао. Тем не менее мы успешно отоварились и с легким сердцем поехали дальше. Наш путь лежал в столицу Юньнани.

Глава 2 из книги Наиль Ахметшин «Врата Шамбалы»


Понравилась статья? Поделись с друзьями!


Обсуждение закрыто.