Кокан – кровь, мак и чай - TeaTerra

Кокан – кровь, мак и чай

Кокан – исторический регион в северной части бирманского штата Шан, непосредственно прилегающий к территории китайской провинции Юньнань: на востоке он граничит с уездом Чжэнькан и Гэнма-Дай-Васким автономным уездом округа Линьцан, на севере – с городским уездом Манши Дэхун-Дай-Качинского автономного округа и с уездом Лунлин округа Баошань. С 2008 г. он имеет статус самоуправляемой зоны. Площадь Кокана составляет около 1895 кв. км, население оценивается в 150 тыс. человек (точный подсчёт невозможен).

На протяжении долгого времени Кокан был своего рода буферной зоной между Китаем и землями шанов, а позже – объединённой английскими колонизаторами Бирмой; в конце XIX века был период, когда он официально входил в состав империи Цин – граница проходила западнее. Здесь, в труднодоступных и малонаселённых горах находили прибежище потерпевшие поражение выходцы из Поднебесной: после падения династии Мин – клан Ян, а в конце 1940-х – остатки войск Гоминьдана. Более половины населения Кокана составляют этнические ханьцы – они и называют себя «кокан» (на китайском это записывается словом 果敢, означающим «смелый», «отважный», «решительный», но возможно, это просто звукоподражательная запись какого-нибудь бирманского слова). Неудивительно, что у Кокана всегда были тесные связи с Юньнанью, а отношения с правительством Бирмы (ныне Мьянмы) складывались непросто.

В 1960-х, после аграрных реформ, устранивших часть социальных противоречий, в Гражданской войне в Бирме, полыхавшей практически с самого ухода англичан, наступил перелом, и коммунисты-бирманцы постепенно прекратили сопротивление. Но противостояние в национальных областях, по сути, продолжается до сих пор. Часть из них превратилась в тлеющие очаги сепаратизма, главным источником дохода для которых стала наркоторговля (это ведь так называемый Золотой Треугольник – опиум здесь производят с конца опиумных войн). Это в полной мере относится и к Кокану, перешедшему в 1989 г. под контроль Армии демократического альянса национальностей Мьянмы. В 2009 и 2015 гг. здесь имели место вооружённые столкновения с использованием артиллерии и авиации, с десятками, а потом и сотнями жертв и десятками тысяч беженцев – в первом случае формирования Альянса были оттеснены на территорию Юньнани, во втором они попытались взять реванш. Роль КНР в ситуации в Кокане не совсем однозначна, но по крайней мере, Китай не пытается захватить земли соседа под предлогом защиты соплеменников, а взаимодействует с обеими сторонами конфликта, пытаясь свести ущерб к минимуму.

В общем, нужно понимать, что Кокан – это не пастораль девственных лесов на тропике Рака, а прежде всего несчастный край, не знающий настоящего, прочного мира уже три четверти века. Но природные условия для чая тут хороши. Горы Кокана – это отроги массива Банма Дасюэшань (邦马大雪山), к которому относится и знаменитая чайная зона Биндао. С трёх сторон Кокан окружён крупными реками. Климат – влажный муссонный субтропический с выраженной вертикальной составляющей, перепад высот в Кокане – от 450 до 2400 м над уровнем моря. Как и на юго-западе Юньнани, здесь в ходу легенды о наследии Чжугэ Ляна и об оставленных им солдатах, переквалифицировавшихся в чаеводы; но в придачу к ним в Кокане есть ещё и воспоминания о том, что развитию чаеводства поспособствовали английские колониальные власти, которые занимались расширением площади чайных садов, а также селекцией – в частности, привозили и внедряли разновидности чая из Ассама. Есть и байка про то, что чай из Кокана напрямую поставлялся монархам и высшей знати Великобритании.

Чайные деревья в Кокане растут, в основном, на высотах от 1000, а многие – и от 1500 м, среди бамбука, камфорных деревьев и др., их стволы густо покрыты мхом. В Наньхутане, близ Лаоцзе (это средняя часть Кокана, у стыка Чжэнькана и Гэнма) были найдены чайные деревья возрастом свыше 1500 лет; двухсот-трёхсотлетних растений – множество, и даже те деревья, что считаются местными жителями «молодыми», зачастую старше века; всего же старых чайных деревьев в Кокане, по оценкам учёных, не меньше миллиона.

Годовой объём производства чая в Кокане – около 5000 тонн. Основная масса этого чая – естественно, шайцин, то есть зелёный чай низкотемпературной (в наиболее традиционном варианте – солнечной) сушки, он же шэн маоча. Привычный путь его сбыта – в Юньнань, где он используется для составления купажей шэн пуэра. Или проходит постферментацию – шу с коканскими корнями тоже немало. Пуэрный бум привёл к росту интереса к чаю из сырья с деревьев, особенно необычного происхождения, так что в последнее время всё чаще встречаются блины и кирпичи из чистого коканского сырья. Популярность Кокана сильно уступает славе чайных гор Сишуанбаньна, Линьцана и Пуэра, но китайцев привлекает гарантированная «древесность» – утверждают, что в Кокане вообще нет плантационных посадок (замечу, однако, что на некоторых фото в статьях о Кокане они видны отчётливо) – и безупречная экологическая чистота: источники техногенного загрязнения на севере штата Шан практически отсутствуют, а кроме того, жителям Кокана не до пестицидов.

Какими-либо существенными терруарными особенностями чай из Кокана не обладает, его органолептика в бóльшей степени зависит от возраста деревьев, сезона сбора и нюансов обработки (а она в Кокане не всегда искусна). Обычно его описывают как чай со стойким цветочно-медовым ароматом, свежим, чистым и насыщенным вкусом, минимальной горечью и терпкостью, долгим послевкусием с сильной возвращающейся сладостью и шэнцзинем, высокой устойчивостью к многократному завариванию – но всё это предельно общие характеристики. Одни подчёркивают его деревенский, диковатый характер, другие же прибегают к неумелым поэтичным сравнениям, намекающим на нежность и изысканность – «словно прекрасная девушка на речном берегу», «будто облако, закрывшее луну, или кружащийся снег», «грациозен, как взлетающая птица, и величествен, как дракон, плывущий среди весенних сосен и осенних хризантем». Кое-где встречаются даже заявления, будто бы состав и микрофлора почвы, на которой рос опийный мак, благоприятны для чайных деревьев, что обуславливает высокое качество и особенный аромат коканского чая. Выглядит это как наивная попытка выделиться на общем фоне – а заодно и подтолкнуть крестьян Кокана к более уверенному разрыву с опиумным прошлым.

В последние годы и в самой Мьянме появляются чайные компании, работающие с чаем из Кокана и развивающие собственные бренды для выхода как на китайский, так и на международный рынок. Иногда их продукция удостаивается наград на чайных выставках в Китае – см., напр., http://biz.ifeng.com/c/82H9RcbdQed .

Я бы сказал, что коканский чай всё же заметнее на Западе, среди иностранных ценителей пуэра, нежели в Китае. Блины из чистого сырья с деревьев Кокана есть в ассортименте британских, нидерландских, канадских и т.д. чайных проектов.

Можно встретить чай из Кокана и в России. Правда, в нашей стране его не всегда легко опознать. Дело в том, что российские продавцы не используют ни нормативную транскрипцию с бирманского (ကိုးကန့် = Кокан), ни нормативную транскрипцию с китайского (果敢 = Гогань), а пишут, как бог на душу положит, словно соревнуясь друг с другом, кто сделает больше ошибок в одном коротком слове: «Гуоган», «Гуогань» и т.п. Жаль; если бы топоним был написан грамотно, тем, кому понравился этот чай, было бы легче узнать больше о месте, откуда он родом. Только вот нужно ли это им?..

Пейзаж Кокана.