TeaTerra

В середине XVII века чайная заварка
стоила в 100 раз дороже черной икры

“Пей чай, не вдавайся в печаль!”, “Где есть чай, там и под елью рай”, “Чай не порох — не разорвет!”… Поговорок, относящихся к чаепитию, в старину сочинили множество. Однако этот популярнейший напиток стал доступен нашим предкам лишь менее четырех веков назад.

Его часто называли «китайской травой». Впервые о необычном растении, листья которого заваривают в кипятке и получают вкусный, бодрящий напиток, на Руси узнали еще в 1567 г. от казацких атаманов Ялышева и Петрова, побывавших незадолго до того в Поднебесной империи. А позднее Н.Спафарий, бывший русским послом в Китае, писал: «Чай есть питие зело доброе и, когда привыкнешь, гораздо укусно…».

Благодаря архивным документам можно узнать точную дату, когда нашим предкам, проживавшим в Московском государстве, удалось отведать китайского чуда. «Презентация» чая состоялась в 1638 г., благодаря монгольскому властителю Алтын-Хану. Когда посольство, отправленное в Монголию царем Михаилом Федоровичем, собиралось в обратный путь, этот степной владыка подарил боярину Василию Старкову, возглавлявшему русскую дипломатическую миссию, 4 пуда чая, расфасованного в 200 бумажных пакетиков.

«Баловаться чайком» могли лишь в праздник

«Ободряющее» питье завоевало популярность среди российских водохлебов далеко не сразу. Поначалу импортный напиток у нас применяли как лекарственное средство. «Китайский эликсир» рекомендовалось употреблять в небольших дозах «для отвращения ото сна» и «для очищения крови». Высушенные листики чайных кустов продавали исключительно в аптеках, а стоила такая «чудо-флора» в 100 раз дороже черной икры! Но и по прошествии нескольких десятилетий, когда употребление чая уже окончательно перешло для россиян из категории лечебных процедур в категорию удовольствий, далеко не все могли позволить себе роскошь регулярных чаепитий. Даже купцы и горожане среднего достатка «баловались чайком» лишь по большим праздникам.

В 18-м веке среди представителей «высшего света» Российской империи установилась традиция: перед Рождеством и на Святки приглашать друг друга на так называемый банкет-чай. Идею подобных торжественных чаепитий наши аристократы «подсмотрели» у жителей туманного Альбиона. Но внесли при этом некоторые изменения в регламент: если в Англии на подобные званые приемы приглашали к 5 часам вечера, то русское дворянство удобным временем для «чайных процедур» считало более позднее время суток. На банкет-чай съезжались за 2–3 часа до полуночи. Существовали определенные правила хорошего тона для этих посиделок. Например, представительницам прекрасного пола нельзя было чаевничать в бальных платьях. Считалось, что главное во время такого званого вечера — «приятное общение и разговоры между собой», именно поэтому банкет-чай организовывали обычно женщины и для женщин. (А кавалеры, доставившие своих дам на церемонию чаепития, предпочитали коротать время в компании хозяина дома за курением трубок, обсуждением политических новостей и игрой в карты или бильярд.)

Первый официальный торговый договор на поставку в Россию чая был заключен в 1679 г. Высушенные листики отправляли через границу в обмен на русское сукно, кожу, ценную сибирскую пушнину… Караваны верблюдов, груженные тюками с чаем, двигались к маленькому городку Кяхта, расположенному в забайкальских степях, на границе Поднебесной империи и России. Здесь распоряжались несколько сноровистых купцов-«экспертов», которые проверяли качество «китайской травы» и по поручению известных столичных фирм закупали крупные партии товара. Чай перегружали на повозки, запряженные лошадьми, и отправляли в дальнее путешествие до Первопрестольной, до Питера, до Нижнего Новгорода…

Среди организаторов «чайных караванов» бытовала тогда своя особая терминология. Чай мерили «цыбиками» — ящиками по 30–45 кг. Каждую такую единицу товара в Кяхте подвергали «ширке» — зашивали в коровью шкуру для лучшей сохранности от осадков и пыли. Потом на кожаной упаковке писали «паспорт» — количество, сорт чая и фамилию его заказчика.

Позднее, после открытия Суэцкого канала, был налажен и морской путь для чайных припасов. Пароходы грузились ценным товаром в порту Кантона и долгие недели шли, огибая едва ли не половину земного шара, в Одессу. Начиная с 1860-х годов на российский рынок помимо китайского стал поступать в больших количествах чай из Индии и Цейлона.

В конце царствования императора ПетраI на всю матушку-Россию вполне хватало 45–50 тонн чая в год. Именно столько провозили тогда «китайской травы» через границу. Однако уже к началу XIX века объемы российского чайного импорта возросли десятикратно — почти до 500 тонн. Эта «восточная экзотика» стала в нашей стране поистине народным напитком.

«Китайской травкой» наши прадеды наслаждались в несколько заходов — утром, в полдень, после обеда, за ужином… Пили терпкий напиток для пущего вкуса с молоком, с вареньем, а то еще «с позолотой» — то есть с ромом. Но чаще всего — с сахаром (были любители пить «вприкуску», другие предпочитали «внакладку»). Традицией стало заказывать «пару чая». В такой комплект входил чайник с заваркой, установленный на самоваре или на большом чайнике с кипятком (к слову сказать, упомянутый способ подачи чая к столу — чисто русское изобретение, ни в одной другой стране подобной сервировки не практиковалось).

Количество выпитых «за один присест» стаканов могло измеряться и двузначными числами, особенно если это мероприятие происходило в дружеской компании. Под задушевный разговор подливают и подливают из чайников да самоваров! Но если уж почувствовал человек, что «наполнился» буквально «до краев», тогда нужно решительным жестом перевернуть пустой стакан и со стуком поставить его на блюдечко. Не могу больше, господа хорошие!

«А „Затхлистого“ не желаете ли?»

Москва на протяжении многих лет считалась «чайной столицей» России. В середине позапрошлого столетия в городе существовало около 300 чайных заведений. Кроме того, как писал в мемуарах И.Т.Кокорев, «чайных магазинов и лавок в Москве насчитывалось более сотни, не говоря уже о том, что чай продавался в каждой мелочной лавочке, составляя один из главнейших товаров их».

Чаепитие называли «пятой стихией» для жителей Первопрестольной (другие четыре — баня, катание на тройках, катание с ледяных гор и кулачные бои). Абсолютно все обитатели Златоглавой назубок знали фирмы главных купцов-чаеторговцев — Высоцкого, Перловых, Кузнецова, Попова, Боткина…

Полтора века назад чайный ассортимент, которым соблазняли наших прадедушек и прабабушек прилавки магазинов, был весьма разнообразен. Тогдашние москвичи делили свои привязанности между сортами черного, душистого, цветочного, зеленого, желтого чая, а еще были столь популярные среди простого народа (за дешевизну) плиточный и кирпичный чаи. На упаковках красовались витиеватые названия, специально придуманные торговцами для завлечения публики: «Индийская роза», «Редкостный ханский» и даже «Остро-букетно-затхлистый»! Впрочем, самые «маститые» чаеторговые фирмы попросту обозначали свою продукцию номерами — чай № 1, чай № 2… № 5… № 8.

Ловкие российские умельцы приспособились подделывать «фирму». Варианты были самые разные. Например, в продажу запускали так называемый спитой чай (в трактирах и ресторанах собирали уже использованную заварку, заново высушивали ее, чуть «освежали» добавкой небольшой порции новых листков, фасовали в «фирменные» коробочки и пускали на продажу). Чтобы бороться с контрабандой и подделками, русское правительство распорядилось организовать доставку партий чая из Восточной и Юго-Восточной Азии в коробках, запечатанных казенной бандеролью.

Незаменимость чая для русского человека признали и большевики после своего прихода к власти. Уже в апреле 1918-го Ленин подписал Декрет о чае. В советской республике был образован специальный орган управления — Центрочай, который отныне должен был отвечать за работу всех предприятий, экспроприированных у чаеторговцев.

Источник: http://www.mk.ru