TeaTerra

Чай по четвергам с Шумаковым № 89.

В прошлый четверг, уважаемые читатели, мы договорились до того, что идеальным прибором для европейского чаепития является чашка, поставленная на блюдце. Сегодня мы эту самую чашку на этом самом блюдце рассмотрим внимательно и пристрастно, перечислив, для начала, обязательные условия, которым должна удовлетворять идеальная чайная пара. Условий таких, как вы, наверное, догадываетесь, достаточно много.

Во-первых, чашку должно быть удобно «отрывать от блюдца». Так, что бы для «отрыва» ручку чашки не нужно было лихорадочно зажимать пальцами и так, чтобы при «отрыве» чашка не особенно сильно наклонялась — иначе чай прольется на блюдце, а это всегда очень обидно. Проверить чашку «на отрыв» можно только в рабочем режиме (разве что заменив чай на горячую воду) — манипуляции с пустой чашкой никакого представлении о качестве «отрыва» составить не позволят.

Во-вторых, чашку должно быть удобно держать на весу. Не напрягаясь (как это бывает с модерновыми чашками, у которых ручка такая, что, извините, и палец всунуть некуда) и не обжигаясь.

В-третьих, чашка и блюдце должны хорошо походить друг другу и чашка на блюдце должна стоять надежно, как опытный моряк на родной палубе. Я не знаю, что происходит временами с производителями чайной посуды — но часто они выпускают на рынок удивительные пары. В которых диаметр углубления в блюдце существенно больше диаметра дна чашки. Такие чайные пары лучше разбивать непосредственно в магазине. Потому что манипулировать ими во время чаепитий очень неприятно. Опасливо как-то. Чай, все-таки, не кефир — и проливать его на брюки совсем не хочется.

В-четвертых, к чашке должно быть приятно прикасаться губами и по ней должно быть непротивно шкрябать зубами. Это очень важное свойство, особенно с учетом того, что сейчас в магазинах продается множество чайных пар, изготовленных из противоестественных материалов — металла, пластика, плохой глины. При выборе чайной пары в магазине к чашке обязательно нужно прикоснуться губами, после чего легонько постучать ею по нижним резцам. Если вы ощутите вкус материала, из которого сделана чашка, резко почувствуете её температуру, если чашка окажется неприятно шершавой, «песчаной», а от её прикосновения к зубам по вашему телу начнут бегать разноцветные мурашки — в помойку такую чашку.

В-пятых, с чашки должна хорошо смываться губная помада. Потому что если от чашки отмоется губная помада — от нее отмоется все, что угодно. Замечу, что «испытание губной помадой» — стендовое, в реальных условиях чайная чашка соприкасаться с губной помадой не должна. Потому что пить чай «в губной помаде» — самое последнее дело.

В-шестых, и чашка, и блюдце должны быть прочными. Это очевидно. И именно по этой очевидной причине часто приходится отказываться от покупки и/или использования просто бесподобных и удовлетворяющих всем остальным критериям чайных пар. Их просто жалко.

И, наконец, в-седьмых, чай, налитый в чашку, стоящую на блюдце, должен смотреться очень красиво. Чтобы дух захватывало. Это тоже очевидно — и позволяет перейти с разговора об объективных характеристиках чайной пары к беседе о характеристиках субъективных.

В принципе, всю эту беседу можно свести к одной-единственной фразе. «Чайная пара должна удовлетворять всем описанным выше семи критериям и просто нравиться». И все было бы очень просто, если бы понятие «нравиться» не было таким многогранным. Я предлагаю рассмотреть только две его грани — почти противоположные.

В чайной паре следует ценить простоту. Любовь к простоте в деталях является единственным способом постичь сущность сложного целого — а именно таким «сложным целым» является чай. Чашка максимально простой пары должна иметь простую полусферическую форму — максимально ровную (никаких «волнистостей») и максимально близкую к форме простой полусферической пиалы (напомню, что именно пиала является прототипом чашки). Блюдце максимально простой пары должно быть просто круглым. Максимально простая пара должна быть белой — потому что нет ничего проще белого цвета (и именно белая чашка, как никакая другая, подчеркнет собственный цвет чая). Максимально простая пара должна иметь ободки синего цвета по краю чашки и краю блюдца — потому ничто не способно так оттенить белый цвет, так сделать его «белее белого», как это может сделать тонкая синяя линия. Максимально простая пара должна быть фарфоровой, потому самая простая белая посуда — фарфоровая.

Такие чайные пары, несмотря на свою рафинированную идеальность (у них действительно нет недостатков), существуют — или, по меньшей мере, существовали. Ещё не так давно их выпускала одна из фабрик чешской компании Thun.

В чайной паре можно ценить сложность. Потому что сложность — это единственный путь к простоте. Сложность чайной пары тоже должна быть максимальной — на грани вычурности. Именно такая сложность часто позволяет воплотить в простой композиции из чашки и блюдца целый набор свойств и стилей чайной посуды. И именно такая, максимально сложная, чайная пара, способна привлечь самое пристальное внимание и к самому чаепитию, и к человеку, который чаепитием заправляет. Потому что сложность — это всегда интересно, это всегда завораживает.

Максимально сложная чайная пара может быть изготовлена из разных материалов — из фарфора и стекла одновременно. Такое неочевидное (и сложное технически) сочетание подчеркнет красоту чая — особенно при ярком солнечном или необычном искусственном освещении (при свечах, например). Максимально сложная чайная пара может быть волнистой и извилистой везде, где она только может быть волнистой и извилистой — удивлять, так удивлять. Ну, а фарфоровые части такой чайной пары могут быть расписаны сразу двумя главными чайными цветами — синим и золотым. Чтобы смешение стилей было законченным. И, конечно, вся эта максимальная сложность не должна мешать чаепитию — пить чай из максимально сложной чайной пары должно быть максимально удобно и максимально приятно.

И такие чайные пары, несмотря на свою почти невероятную сложность, существуют. Их отлично изготавливают на Тайване и кое-где уже даже продают в России.

19.01.2006
Денис Шумаков