TeaTerra

Радио Пуэр FM. Выпуск 108

Об отношении к чайным парам – о том, почему такой полезный предмет чайного обихода встретишь далеко не везде о том, почему где-то их ещё нет, а где-то – уже нет, немного об истории их появления; а также о том, что тут у нас летом происходит.


В других городах и странах нас знают лучше, чем в родном городе. Питерцев в группе нашей чайной вконтакте больше, чем воронежцев, а в статистике прослушиваний Радио Пуэр ФМ на Айтюнс Воронеж вообще не фигурирует. Зато на пятом месте там почему-то Харрисбург – насколько я понимаю, столица штата Пенсильвания. Какое мы имеем отношение к Пенсильвании, я лично понять не могу, но, очевидно, какое-то имеем – как-никак 100 слушателей. Друзья-харрисбуржцы, напишите мне что-нибудь, пожалуйста – очень любопытно, чем вызван ваш интерес, да и вообще, как там у вас жизнь, и что там у вас с чаем.

Такая ситуация, конечно, не случайна. Дело в том, что мы не стремимся к известности, не занимаемся саморекламой и не стараемся как можно больше людей затащить на чаепития и вовлечь в чайную жизнь. И в реальности, и в интернете к нам присоединяются те, кто сам нас нашёл и заинтересовался.

И – не сочтите за хвастовство – но порой нам пишут что-то вроде «Какие интересные у вас программы чаепитий, жаль, что вы так далеко». Нам это не всегда понятно – на наших чайных пятницах можно порой встретить редкий или необычный чай, но всё-таки большая доля того, чем мы угощаем гостей, вполне доступна и есть в нашей чайной карте, любой желающий может приобрести эти чаи и попробовать их хоть в одиночку, хоть с друзьями, и никакие расстояния тут не помеха, Почта России работает – тьфу-тьфу-тьфу – всё лучше и лучше, и небольшое отправление с чаем обходится когда в 200, а когда и в 50 рублей. Нет, говорят нам, дело-то в компании и атмосфере! Кому-то, наверно, лестно было бы это услышать. А нам — честно говоря, не очень. Потому что наше дело – это чай, а не компания и атмосфера, и мы, вообще-то, не очень любим, когда к нам в чайную приходят люди, которым интересен не столько чай, сколько общение или приятное времяпрепровождение – нам не нравится, когда нас пытаются использовать не по назначению.

Но это, конечно, не значит, что мы не любим общаться со старыми чайными друзьями или заводить новых. Это тоже стало сейчас намного проще – и интернет в какой-то мере помогает, и люди в целом стали более легки на подъём. И вот уже который год именно лето становится самым «гостевым» сезоном, когда у нас можно встретить путешественников из самых разных мест. Нынешнее лето ещё только началось, а у нас побывали ФархатДжА и ЧайТанья из Уфы – в рамках своего Чайного Каравана они приехали к нам из Волгограда, а затем отправились в Тамбов – и Дмитрий Григорьев из Москвы, а на следующей неделе у нас будет гостить Илья Резванцев, чайный подвижник из Мичуринска Тамбовской области.

И всё это совершенно разные люди, но вот что забавно – и москвич, и уфимцы сразу же обратили внимание на одну деталь, которую наши завсегдатаи принимают как должное, им и не приходит в голову, что может быть как-то иначе. Я имею в виду чайные пары.

Среди наших слушателей могут быть люди, пока ещё мало знакомые с хорошим китайским чаем и сложившимися вокруг него традициями, поэтому надо пояснить, что речь идёт не о чайных парах в европейском или российском понимании, то есть о большой чашке и блюдце, а о комплектах из стаканчика для вдыхания аромата, он называется вэнсянбэй, и чашечки для питья – пиньминьбэй, ёмкостью обычно 25-50 мл. Чай наливается в стаканчик, накрывается чашечкой, потом вся эта конструкция переворачивается и разъединяется, и чай остаётся в чашке, а в стаканчике остаётся его аромат, которым можно долго наслаждаться. Так пьют улуны – во-первых, у них аромат и вкус могут сильно отличаться друг от друга, и использование чайных пар позволяет создать стерео- или, если угодно, 3D-эффект, а во-вторых, их аромат в стаканчике длится и длится, меняясь и переливаясь.

Другие чаи пить таким способом тоже никто не мешает, но это лишено смысла, даже у очень ароматного красного чая или шен пуэра в стаканчике вы не найдёте ничего такого, чего не почувствовать из чашки, и каким бы сильным и богатым ни был их запах, в стаканчике он не задерживается надолго, этим свойством обладает только аромат улуна. Это даже можно использовать как тест – бывает, с первого взгляда трудно определить, является ли незнакомый чай улуном или красным, и питьё его из пар сразу расставляет всё по местам.

Так вот, в первый же вечер по приезде ФархатДжА и ЧайТаньи мы, поужинав, сели пить чай, выпили лаосского зелёного, взялись за бирманский улун, и, когда я начал расставлять посуду, гости переглянулись и сказали друг другу что-то вроде «смотри, для нас сейчас даже гунфуча будет». Тут, конечно, сказывается разница в подходах. Чем дальше, тем реже я употребляю выражение «гунфуча» по отношению к питью улунов из чайных пар. Так же, как мне кажется странным называть «чайной церемонией» обычное чаепитие, в котором нет никаких особых задач, кроме как получить удовольствие от чая и, может быть, от общения, точно так же, по-моему, странно, что добавление одного-единственного элемента посуды автоматически превращает питьё чая в «высшее искусство чаепития». И потом, что значит «для нас» — это же не какое-то шоу, выступление специально для почётных гостей, а просто совместное чаепитие, оно в такой же мере для нас самих, как и для них. И мы всегда пьём чай так, хоть с гостями, хоть вдвоём, хоть в одиночку, так что это не «для кого-то»… И ФархатДжА с ЧайТаньей пояснили, что такое, по их наблюдениям, редко где встретишь – за без малого полтора месяца своих странствий они объехали чуть ли не весь юг России, побывали в десятках чайных мест, и почти нигде парами, к сожалению, не пользуются, и приятно это увидеть, наконец, в Воронеже. Но дело не в Воронеже – у нас в городе тоже есть как бы чайные заведения, куда человек может регулярно ходить на связанные с чаем мероприятия, пить, в том числе, и улуны, и при этом не подозревать о существовании чайных пар и открыть их для себя в нашей чайной или в другой замечательной домашней чайной – «Чайной Всех Планет».

Может быть, так проявляется то, что чайные в провинции часто живут обособленной жизнью, ориентируются на местную публику, подстраиваются под ее уровень и несколько оторваны от большого, пёстрого мира столичной чайной жизни, от идей и веяний, которыми он живёт в данный момент? А вот и нет. У Дмитрия, нашего московского гостя, реакция была абсолютно такой же – надо же, чайные пары, сейчас в Москве их уже почти нигде нет! По его впечатлениям, в столице сейчас преобладает минимализм с этаким снобистским оттенком – зачем, мол, эти игры с посудой, если тебе интересен чай, то можно обойтись и без чахая, и без чабани. Разумеется, это взгляд одного отдельного человека, Москва большая, и, думаю, в ней нетрудно найти клуб, в котором сохранилась т.н. гунфуча образца конца 1990-х, но в определённом срезе среды любителей чая тенденция такова – рассматривать красивую посуду и сложные методы приготовления чая как излишество, постороннее, ненужное, отвлекающее от чая.

Я часто замечал, что стремление хотя бы на отдыхе избавиться от лишнего официоза, формальностей, торжественности и пафоса – это московская черта вообще. Возьмём, например, танго: в Воронеже, отправляясь на милонгу, люди (пусть не все, но многие), одевают костюмы и красивые платья, в которых не так часто предоставляется случай покрасоваться, да и вообще – это же милонга, нельзя идти в чём придётся! А на московской милонге мы однажды сидели рядом со стайкой парней и девушек, которые стыдили своего друга, пришедшего в пиджаке, и насмехались над ним – «чего ты вырядился, как на работу?», а он оправдывался, мол, просто переодеться не успел. Если в провинции люди самоутверждаются, стараясь выглядеть солидно и эффектно, то в Москве гораздо круче продемонстрировать, что ты можешь позволить себе одеться так, как тебе удобно. И при первом подходе ценна «китайская чайная церемония по всем правилам», а при втором – возможность без этих правил и хлопот обойтись.

С другой стороны, думаю, сказывается и стаж. Сложное и непонятное (на первый взгляд), размеренное и завораживающее чайное действо может поразить воображение незнакомого с чаем человека и вызвать у него интерес к культуре чая. Но если этот интерес не остаётся мимолётным, то по мере накопления опыта и знаний фокус, или центр тяжести внимания неизбежно и всё больше и больше смещается от внешней формы к содержанию. И, возможно, в тех провинциальных городах, где любители чая открыли для себя красоту чаепития с чайными парами, особенно если это произошло в последние годы, там просто ещё с этим не наигрались. А там, где чайная жизнь выстроилась раньше, и, главное, где она более интенсивна, церемонии и ритуалы успели наскучить, и люди перешли к чему-то более глубокому. Наш коллега из минской «Чайной Почты» Андрей Симонов сказал недавно в одном интервью замечательную вещь: «Постиг Путь чая тот, кто пьёт его из обычной кружки». Эта фраза не так проста, как кажется. Как я вижу, тут говорится не только о том, что на определённом этапе, как правило, всё меньше интересно чайное действо и всё больше – сам чай и то, что при его питье происходит внутри. Но и о том, что опыт делает сложный инструментарий просто ненужным, что опытный чайный человек может и в обычной кружке приготовить чай, раскрыв все его достоинства, и в полной мере насладиться им, ничего не упустив, имея только грубую большую кружку. В чём-то это созвучно известному китайскому изречению «в сердце грубости таится утончённость», это ещё один частный случай Тай Цзи, Великого Перехода, когда в предельной простоте открывается вся глубина тонких переживаний.

Правда, я думаю, что эти повороты стремлений и интересов подчиняются законам диалектики, и если двигаться ещё дальше, то вновь возникнет тяга к изысканности и сложности, но уже на новом, более одухотворённом уровне; и что рано или поздно обязательно происходит синтез, и лёгкость и непринуждённость начинают прекрасно уживаться с красотой и строгостью ритуала и танцевать друг с другом. Да и что значит «рано или поздно» — на микроуровне это происходит с каждым ежедневно и ежечасно, то захочется хорошего старого шена из большой советской кружки, то в питьё немудрёного аньсийского улуна вдруг спонтанно вплетаются какие-то торжественные жесты.

И, опять-таки, не в географии тут дело. В нашем городе тоже есть чайные торговцы и чайные заведения, стоящие на аналогичной московским снобам позиции – «зачем нужны чайные пары, если сами китайцы прекрасно обходятся без них», «зачем нужен глиняный чайник, если любой чай можно заварить в гайвани» и т.д. И с этим трудно поспорить, обойтись-то можно в самом деле без чего угодно, в том числе и без самого чая. И уж точно эта крайность выглядит логичнее и разумней, чем противоположная, которая тоже иногда встречается: «я улуны не пью, потому что мне не из чего их пить, у меня нет чайных пар, а покупать их мне неохота», или когда начинаются дискуссии о том, как правильно пить чай «согласно Китайской Чайной Церемонии», хотя китайца, пьющего чай согласно этой «Китайской Церемонии», можно встретить, наверно, реже, чем россиянина.

В общем, чайные пары, в каком-то смысле, стали примером, и, может быть, даже символом высокой чайной культуры, а отношение к ней совершенно не однозначное. Для кого-то такие выражения, как «чайное искусство» и «чайное мастерство», наполнены положительным смыслом, кого-то (и, в частности, нас), они, скорее, настораживают, потому что в России за ними часто стоит нежелание знать и понимать чай как таковой и желание вместо этого играть в какие-то игры вокруг чая, где на первом месте будет эзотерика, общение, гонор и тщеславие самих играющих или что угодно ещё, но только не сам чай. И, к сожалению, это настороженное и неприязненное отношение невольно переносится на ни в чём не виноватое тайваньское фарфоровое изобретение.

Любопытна и не лишена резона точка зрения приверженцев традиции Хижины Чайного Отшельника, которые видят в клубных форматах чаепития со сложной атрибутикой среду для развития представления о себе как об эксперте или мастере, в общем, для чувства собственного превосходства, а в отказе от них и в возвращении к простейшим, древнейшим формам чаепития (таким, как питьё чая из больших чаш), не требующим обучения и стажировки – освобождение от претензий и амбиций, открытость чаю и миру. Хотя на взгляд со стороны кажется, что в этой традиции не так уж мало собственных условностей и сложностей.

Хорошо, спросит меня слушатель, а вы-то сами тут на чьей стороне? А получается, что ни на чьей. Чайные пары нам нужны не для того, чтобы устроить впечатляющее чайное действо или следовать каким-то правилам. Правила нас вообще мало интересуют, и шоу – тоже, хотя если вдруг посетило вдохновение – почему нет? Я не вижу причин устраивать косплей современного китайского быта и подражать торговцам на Маляньдао или Фанцуне. Чтобы почувствовать простоту и лёгкость, мне нет нужды откладывать в сторону чайные пары и брать большую чашу. Когда я пью чай, мне интересно получить от него как можно больше удовольствия, но не приукрашивая его при этом, не стараясь скрыть его недостатки и проявить достоинства, которыми он не обладает; и мне интересно узнать и понять о чае как можно больше, но не в ущерб наслаждению, внутреннему покою и уюту. И чайные пары – это просто инструмент, который позволяет лучше узнать чай и получить массу удовольствия, причём и тогда, когда это действительно роскошный изысканный чай, и тогда, когда он прост и близок к повседневному. В первом случае просто очень досадно упускать такую большую долю приятных впечатлений, а во втором – тем более не помешает помочь небогатому на впечатления чаю.

Обойтись без пар, конечно, можно, улун остаётся улуном и без них, а Да Хун Пао или даньцун бытового уровня и подавно нет смысла пить из пар – расстраиваться только. Но если чай хоть на что-то годен, то пренебрегать парами из-за лени или из каких-то духовных соображений для меня странно. Ну, представьте себе человека, который принципиально рассматривает только чёрно-белые репродукции картин, уверяя, что цвет – не главное, что раньше вообще цветных фото не было, и ничего, и что настоящий ценитель живописи всё прекрасно чувствует и понимает без цвета. Когда я пью улуны из пар, я не изображаю адепта древней традиции, поэтому меня совершенно не беспокоит, что этому элементу посуды и полувека нет. Будь они изобретены 2000 лет назад или вчера, это ничего для меня не изменило бы.

Кстати, само возникновение чайных пар продиктовано не стремлением пожонглировать красивой посудой и не каким-то сакральным смыслом, а просто желанием максимально полно погрузиться в аромат чая. Как считается, произошло это в 1970-х гг. на Тайване, а в 1980-х пары получили широкое распространение и превратились в местную традицию – местную, но не китайскую. На материке чайные пары непопулярны и, вероятно, были бы вообще едва известны, если бы не рост интереса в мире к чаю вообще и к тайваньским улунам в частности.

Надо сказать, что остров Тайвань не всегда был обиталищем чайных знатоков и коллекционеров, не всегда был он и богатой, высокотехнологичной индустриальной державой, входящей в число крупнейших экономик мира. На протяжении многих веков это была отсталая сельскохозяйственная провинция, правда, стратегически удачно расположенная и потому то переходившая под контроль европейских колонизаторов, то вновь возвращавшаяся в состав Китая. С чаем тайваньцы познакомились ещё в эпоху Мин, хотя производство чая началось тут много позже, только в XIX веке. Но до последней четверти двадцатого столетия интерес тайваньцев к чаю не выходил за рамки представления о чае как о бытовом напитке.

К изменению ситуации привёл подъём и модернизация экономики и общий рост благосостояния. У населения острова появились деньги на хороший чай; появилось время на хороший чай; появились запросы на добротные красивые вещи, которым соответствовал хороший чай. Местное производство чая стало всё больше ориентироваться на внутренний рынок, и очень скоро тайваньский чай стал превосходить материковый, возникли конкурсы чая, причём чаи-лауреаты не продавались на экспорт, а оставались на родном острове. Две необходимых составляющих культуры чая – культура производства и культура потребления – достигли высочайшего уровня и были достойны друг друга.

Вскользь замечу, что мы тут пытаемся взяться за эту палку с другого конца, только не в государственном масштабе, а в личном. Мы рассчитываем на хороший чай как на средство, которое может привить людям вкус к высоким запросам, заинтересовать их хотеть бОльшего, лучшего и странного.

Вместе с чаем и отношением к нему менялась на Тайване и посуда, из большой, простой и грубой становясь всё более изысканной и маленькой, рассчитанной на неторопливое продолжительное чаепитие. Возникла особая культура чаепития не как отдельного регламентированного события, а как непрерывного процесса, длящегося много часов, в течение которых участники могут присоединяться и, наоборот, уходить. И есть версия, что чашки ушедших могли использоваться оставшимися как сосуд для наслаждения ароматом чая, который к тому времени приобрёл большое значение, и что это и послужило толчком к созданию вэнсянбэя как отдельного предмета чайного обихода.

Вэнсянбэи, кстати, могут быть разной формы. Они в любом случае вытянутые, вертикальные (это помогает дольше сохранить аромат), но могут расширяться к горлышку (это типично для северного Тайваня) или, наоборот, сужаться, напоминая по форме тюльпан или бутон розы (это более характерно для центральных районов). В России, насколько я вижу, чаще всего встречается универсальный вариант – практически прямой цилиндр.

Кроме фарфоровых пар, которые преобладают, изредка можно встретить и стеклянные, и глиняные с глазурью внутри, но они, на мой взгляд, хуже справляются со своей основной задачей – фарфоровая поверхность лучше сохраняет и раскрывает аромат чая. Каких-то особых рекомендаций по выбору пар, в принципе, нет, желательно лишь, чтобы объёмы чашки и стаканчика совпадали, а это бывает не всегда, впрочем, ничего фатального тут нет, просто, если стаканчик заметно больше, это надо учитывать, разливая чай. Ну, и, конечно, нужно, чтобы конструкция в целом была устойчивой. Тонкий фарфор может создать определённые сложности: он может обжигать пальцы поначалу и в то же время слишком быстро остывать. Что же касается расцветок, это и вовсе поле индивидуального творчества. Кстати, расцветки пиньминьбэя и вэнсянбэя совершенно не обязательно должны совпадать – в конце концов, они символизируют противоположности бытия, инь и ян, так почему бы это не подчеркнуть. Пары, составленные из чашек и стаканчиков от разных наборов, иногда отлично выглядят.

Радио Пуэр FM. Выпуск 108. О чайных парах и вообще.
Источник: Самая домашняя чайная «Сова и Панда» https://vk.com/club47905050
Автор: Антон Дмитращук https://vk.com/id183549038
9 июня 2015 г.