TeaTerra

Высокогорный экологический район Уи Янь Ча (武夷山高山生态区) находится на южных склонах гор Уи, в северо-западной части уезда Уишань и занимает территорию от посёлка Янчжуан на севере до города Синцунь на юге – он как бы обрамляет Живописный район Уи с запада.

Самые знаменитые и дорогие утёсные улуны происходят из Живописного района, но Высокогорный экологический район больше по площади и по объёмам производства. Площадь Живописного района – всего лишь 70 квадратных километров, в нём находится менее 15% уишаньских чайных угодий. А сады Высокогорного экологического района составляют более 50% от общей площади чайных садов уезда.

Если в Живописном районе чайные кусты ютятся между скал, то в Экологическом районе посадки чая разбросаны среди горных лесов. Чайная гора должна «носить шляпу на голове, обувь на ногах и ремень на талии». Это означает, что вершина горы должна быть покрыта вечнозелёными лиственными лесами, а у подножия и на середине горы должны быть лесополосы. Хотя склоны гор могут быть довольно крутыми, уклон в чайном саду не должен превышать 25° — поэтому сады часто террасируют. Читать далее…

Читать далее…

Чайные растения весьма чувствительны к факторам окружающей среды. У чаёв из сырья с одного и того же культивара при совершенно одинаковой обработке, но разных условиях произрастания будут существенные различия во вкусе.

Выдающееся качество чая из Живописного района Уи известно с давних времён, и уже тогда была очевидна связь свойств чая с характеристиками того места, где он растёт. В цинском «Суй Цзянь Лу» (随见录; это можно перевести как «Записи, следующие из наблюдений»; автор и год создания этой книги неизвестны, и насколько я понял, даже оригинал не сохранился, но на неё часто ссылаются авторы других трудов о чае, начиная с середины Цин. В частности, считается, что именно в «Суй Цзянь Лу» впервые упомянут Дунтин Би Ло Чунь) говорится однозначно и твёрдо: «Чай из Уи, растущий в горах – утёсный чай (яньча), а растущий в низинах, по берегам рек и ручьёв – равнинный/песчаный чай (чжоуча). Яньча – лучший, чжоуча – на втором месте». Читать далее…

Пост представляет собой сокращённый пересказ первой половины популярной в китайском сегменте сети статьи (https://zhuanlan.zhihu.com/p/28241423 или https://3g.163.com/dy/article/GM0D7RHP0529LQI0.html ) с небольшими комментариями и дополнениями вашего покорного слуги. Авторы первоисточника – некто Хуан Шаофэн, насколько я смог понять, владелец уишаньской чайной компании Часянфан, и ещё ряд товарищей. Но важнее, что они ссылаются на такие солидные труды, как «Горы и воды Уи» Юн Ваньли и «Чудесные почки знаменитых гор – уишаньский утёсный чай» Е Цитуна.

Рисунок, показывающий, как рельеф утёсного района влияет на освещённость.

Уишаньский чай – настоящий «Сад Роскошных Зрелищ» в мире китайского чая. Он обладает многочисленными природными достоинствами, выдающимся характером «костей скал и аромата цветов» и несравненной элегантностью. Можно с полным правом сказать, что своим уникальным характером он обязан бескорыстным дарам природы, за ним стоит безмолвие горных вершин и струящихся среди них потоков. Давайте же охватим пытливым взглядом многообразие аспектов уишаньской природной среды, обуславливающих непревзойдённое качество произрастающего там чая. Читать далее…

Читать далее…

По интернету много лет гуляет байка о том, как молодой учительнице русского языка и литературы пришло в голову проверить, понимают ли её ученики Пушкина, и она попросила их проиллюстрировать бессмертное «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая…». Рисунки были полны хтонического ужаса. Летящая кибитка в восприятии современных школьников оказалась кубическим бомбардировщиком, взрываемые ею бразды – пушистыми хищниками, ямщик – обитателем ям…

Страница Чайного Канона, на которой есть та самая фраза о прекрасных деревьях: «茶者, 南方之嘉木也».

Байка есть байка, но в отношении многих китайских терминов и названий российские любители чая, в том числе и довольно опытные, часто ведут себя в точности как эти школьники. Кое-как переведут с помощью подручных средств, возьмут какое-нибудь одно значение, построят на его основе целую теорию – и понеслась кибитка…

Взять, например, эту злополучную корицу. Недавно мне несколько раз подряд пришлось разбирать, что хотя Уи Жоу Гуй и переводится как «Корица из Уи», речь тут вовсе не о том, что называется корицей в России! Каждый день мы проходили это с новым человеком, прямо-таки День сурка. То один пишет: «Аромат настоя сладковатый, лёгкий, немного пряный, но корицу я там не нашёл», то другой: «Шуймитао Жоу Гуй – дословно «персиковая корица», и предполагается, что этот чай объединяет в себе эти два аромата». Ребят, ну вы серьёзно?! Читать далее…

Характерной особенностью части утёсных улунов являются пузыри, или волдыри на нижней стороне листовой пластинки. Они могут быть как единичными, так и многочисленными, как мелкими, едва заметными, так и довольно крупными, до нескольких миллиметров в поперечнике. Это явление называют «жабьей спинкой» (蛤蟆背, хамабэй), или «жабьей кожей» (蛤蟆皮, хамапи).

Появление «жабьей спинки» обычно объясняют быстрым испарением оставшейся в чайном листе влаги при хунбэе – традиционном прогреве на углях, а также неравномерной усадкой поверхностных и более глубоких слоёв листа.

Вокруг хамабэй много разнообразных маркетинговых мифов. Некоторые говорят, что «жабья спинка» свидетельствует о правильно проведённой обработке чайного листа и высоком качестве чая. Другие – что это признак правильного происхождения чая, встречающийся только у чжэнъянь ча – настоящих утёсных улунов. И так далее. Бесспорно одно: «жабья спинка» — то, что легко предъявить покупателю и использовать как аргумент. Читать далее…

Недавно мы рассказывали о том, какими замысловатыми, неочевидными путями попадали чаи из Уи во внешний мир до опиумных войн (https://vk.com/club47905050?w=wall-47905050_20660 ). После открытия портов южного побережья для торговли с иностранцами ситуация изменилась – поток чунъаньского (напомню, что до 1989 г. уезд Уишань носил название Чунъань) чая двинулся на юг. Точнее, люди с юга двинулись за чунъаньским чаем. Не те, кто выращивал и производил сяочжуны и яньча, отправились с чаем в Гуанчжоу, Сямэнь, Фучжоу и так далее, чтобы там его продать – напротив, торговцы из прибрежных районов начали налаживать связи с Уи, заключать договора с монастырями, покупать в горах Чунъаня имеющиеся или строить новые фабрики.

Чайная упаковка дома Цюаньюань, 1930-1950-е.

Среди этих торговцев можно выделить три большие группировки – гуанчжоускую, чаошаньскую (Чаошань – собирательное название Чаочжоу и Шаньтоу, восточных округов провинции Гуандун, граничащих с южными районами Фуцзяни) и миньнаньскую, то есть южнофуцзяньскую. Однако разделение это не чисто географическое – так, южнофуцзяньская группировка, так называемый Сяфубан (下府帮), состояла не только из цюаньчжанцев (Цюаньчжан – собирательное название Цюаньчжоу и Чжанчжоу, прибрежных округов южной Фуцзяни, часто в это понятие включают и лежащий между ними Сямэнь), но и из жителей Чаошаня, говорящих на южноминьских диалектах. В этом ярко проявляется концепция «У Юань» (五缘文化) – «Пять связей [судьбы]». Это выражение в Китае используют, говоря об общности быта, поведения и путей развития какой-либо группы людей, а под пятью элементами, формирующими такую общность, понимаются кровное родство, географическое единство, общие верования, деловые связи и общая производственная деятельность (это в наше время; раньше последние два элемента не разделяли, а роль пятого «корня общей судьбы» играла либо совместная карма, либо мистическое предопределение, воля небес). На уровне провинций и округов социальными процессами управляет администрация, но на уровнях от уездного и ниже многое определяется этими самыми «пятью элементами», которые могут как связывать людей, так и разделять. Читать далее…

Даже в конце 1970-х и начале 1980-х, когда Уишаньский научно-исследовательский институт чая начал работу по вегетативному размножению многих минцунов, материнские кусты Да Хун Пао оставались практически неприкосновенными.

Чэнь Дэхуа.

И всё-таки Чэнь Дэхуа нашёл выход. В ноябре 1985 г. он был приглашён в Шэкоу на празднование 50-летия Научно-исследовательского института чая Фуцзяньской академии сельскохозяйственных наук. Воспользовавшись случаем, он в частном порядке попросил у Хуан Сюяня, заведующего лабораторией выведения новых сортов этого института несколько саженцев с потомков материнских кустов, чтобы вернуть их в Уишань. Тот согласился, и 17 ноября 1985 г. Чэнь Дэхуа высадил пять саженцев этого «чистокровного» Да Хун Пао в смотровом саду знаменитых кустов на месте бывшего Уишаньского императорского чайного сада (武夷山御茶园名丛观察园), созданном им за три года до этого (сейчас в этом смотровом саду насчитывается 165 различных культиваров). Эту дату можно считать днём рождения современного Да Хун Пао. Читать далее…

Исторические свидетельства о Да Хун Пао сравнительно малочисленны. После «Ночлега в Тяньсине» Ху Ина в документах эпохи Мин это название не фигурирует. Следующее упоминание относится уже к 1839 году и содержится в четвёртом томе «Ибань Лу Цза Шу» (一班录杂述) – «Краткого толкования различных записей» Чжэн Гуанцзу. Там говорится: «Из фуцзяньских продуктов Хун Пао и Цзянь Ци за последние пятьдесят лет завоевали популярность во всём мире». Согласно «Уишань Чжи» (武夷山志) – «Уишаньским записям», а также некоторым уишаньским семейным хроникам, Да Хун Пао был податным чаем и употреблялся членами императорской семьи вплоть до Синхайской революции. А в истории династии Цин можно найти упоминания о том, что ещё Цяньлун назвывал его лучшим из податных чаёв.

Из этого не складывается цельной картины, и трудно понять, что подразумевалось под Да Хун Пао (или просто Хун Пао) во времена Цин, и какое место он занимал в тогдашнем чайном мире. Но ясно, что в период Республики это был труднодоступный, дорогой и пользующийся уважением чай. В «Цзян Шунань Юцзи» (蒋叔南游记) – «Путевых заметках Цзян Шунаня» 1921 года сказано, что один цзинь (500 г) Да Хун Пао стоил в то время 64 серебряных юаня – как две тонны риса, это было сопоставимо с ценой золота. Говорится также, что Да Хун Пао из Цзюлункэ производится не больше цзиня в год. Читать далее…

Существует множество легенд о происхождении названия Да Хун Пао (大红袍), которое в России принято переводить буквально – как «Большой Красный Халат». Только основных сценариев около десятка, а вариаций и не сосчитать. Когда в 2000-х началось активное продвижение Да Хун Пао на китайском, а затем и на мировом рынке, одну из легенд потребовалось выбрать в качестве официальной.

Каллиграфическая надпись «Говоря о Да Хун Пао» (话说大红袍), созданная Чжан Яньшэном (справа) по просьбе Мастера Цзэдао (слева).

История о том, что мать (в других версиях – жена) императора внезапно заболела, и здоровье ей вернул уишаньский чай, за что император пожаловал кустам, с которых он был собран, алую мантию, безусловно, очень красива. Однако от Уи до любой из столиц далеко, и если задуматься о транспортных возможностях, имевшихся несколько веков назад, ясно, что путь должен был занять как минимум недели, а вероятнее, месяцы, что плохо стыкуется с внезапностью болезни и срочным поиском снадобья. Мне, правда, не совсем понятно, почему бы не представить, что императрица заболела во время путешествия, будучи где-то недалеко от Уи, или что целебный чай уже был в столице к моменту заболевания. Но как бы то ни было, этот сценарий был отклонён. Хотя его элементы вошли в расширенную версию официальной легенды. Читать далее…