В поисках Чаочжоу Ча
Каждый сорт китайского чая растет в строго определенном месте. Каждый сорт локализирован. Это определено уникальными климатическими условиями того или иного региона. Так, например, Тегуанинь растет только в провинции Фуцзянь. Пуэр – только в Юнань, Лунцзин – только в Чжецзян. У каждого чая есть своя «родина». И не бывает такого, чтобы тот или иной сорт произрастал где-то еще. Ничего не поделать. Так уж устроен чай.
Поэтому, если мы хотим узнать больше про какой-либо сорт, нужно ехать именно на его родину. И искать информацию там. Так я и поступаю.
Существует огромное количество различных сортов китайского чая. При этом большая часть их широко известна и в Китае, и за его пределами. (Такие сорта, как Тегуанинь, Женьшень Улун, Кудин, Пуэр – знают все, кто в теме.) В это же время существует ряд сортов, довольно распространенных в Китае, но совершенно неизвестных за его пределами. Такие сорта не экспортируют. Они только для внутреннего потребления. Для своих.
Почему их не экспортируют, я точно сказать не могу. Есть ли в этом какой-то высший замысел или просто так сложилось, я, правда, не знаю. Но факт остается фактом, сорта эти редкие, и за пределами Китая и о них не знают практически ничего. Об одном из таких сортов я хочу сегодня рассказать. Очень хочу. Потому что сорт этот действительно достоин внимания. Да еще какого!
В Китае этот чай называется Чаочжоу Ча. По названию города, в котором он произрастает – Чао Чжоу (潮州) Провинция Гуандун. (Если вы захотите найти это место на карте, сфокусируйтесь на юге Китая). Сам Чао Чжоу – это трехмиллионный город с древней историей. Приезжая сюда, словно попадаешь в гигантскую машину времени и переносишься лет на 200 назад.
Тут, на самом деле, иная реальность. Город этот уникальный. И однажды я расскажу о нем, как о городе, и в подробностях. Но сегодня речь о чае. Чаочжоу Ча известен и любим китайцами не только за свой узнаваемый, крепкий и стойкий аромат и вкус, но и за необычные тонизирующие свойства. Этот чай «вставляет»! Только об этом т-ссссссс…. Я сам для себя прозвал его «Чаочжоуский галлюциногенный чай». И это в какой-то степени соответствует действительности. Конечно же он не вызывает галлюцинаций, но если даже в самую жаркую и ленивую погоду после обеда выпить десять-двенадцать миниатюрных чашечек с крепко заваренным Чаочжоу Ча, то получаешь такой заряд! Такое ускорение! Такой прилив активности! Что любая жара и всекитайский послеобеденный сон становятся нипочем! Хочется что-то делать, решать вопросы, договариваться.
Возможно, отчасти и этим удивительным чаем объясняется успех самой богатой провинции Китая – Гуандун (шучу). Но, тем не менее, директора и менеджеры здешних компаний во время и после переговоров обязательно нет-нет да и предложат вам своего «местного» чая. И даже если ваш день был непростой и трудный, настроение ваше неизменно улучшится! Проверено. Неоднократно. Если не сказать — регулярно.
От своих знакомых китайцев я узнал, что настала пора сбора Чаочжоу Ча. Раздумывать было некогда. Я собрал рюкзак. Фотоаппарат. Камеру. И купил билет в Чао Чжоу…
В Чао Чжоу мне понадобился один день для того, чтобы собрать необходимую информацию про этот чай. Я приехал, разместился в гостинице и отправился в ближайшую чайную с вопросами. Потом в другую. Третью. И так далее, до тех пор, пока не собрал достаточно сведений. На самом деле, это не так сложно, если уметь хоть немного говорить по-китайски. Я просто заходил в чайные, знакомился с владельцами и выяснял, выяснял, выяснял. Везде меня поили Чаочжоу Ча. К полудню я был уже так «заряжен»!.. К четырем часам мне удалось заполучить карту, которая должна была привести меня к высокогорной деревушке, расположенной в самом центре гигантских чайных полей, в шестидесяти километрах от Чао Чжоу. Ближе к вечеру я сумел договориться с одним китайцем о мотоцикле напрокат. После я плотно поужинал и лег спать. Завтра мне предстоял длинный и интересный день.
Если я скажу, что мне нравятся мотоциклы, я буду неправ. Потому что мотоциклы я просто обожаю. И мне без разницы, что это – пятидесятикубовая «табуретка» или литровый японский «супербайк». Я одинаково сильно радуюсь любой возможности прокатиться верхом. Этим утром я сел в седло простенького китайского “Suzuki”, запустил двигатель, выжал сцепление и включил первую. Так началось мое чайное путешествие.
Выбраться из Чао Чжоу было непросто. Трехмиллионный город никак не хотел выпускать. Улочки шириной в полтора метра. Десятки тысяч мотоциклистов. Хаос на дорогах. Отсутствие светофоров и указателей. Китайский колорит. Я несколько раз останавливался и спрашивал дорогу у таксистов. И, наконец, выехал на трассу.
Отличный асфальт. Весело урчащий мотор. 70 км/ч. Ровная дорога. И великолепные виды! Через тридцать минут я, согласно карте, свернул на проселочную дорогу. Слева и справа потянулись рисовые поля вперемешку с китайскими деревушками. И тут я должен сказать пару слов о китайских деревнях. Основное отличие китайских деревень от русских — в их позитивности. Да, люди тут живут небогато. Да, порой бедно. И примитивно. Но тут никогда не встретишь той унылой, тоскливой безысходности, которой пропитаны деревни в России. И никто тут не пьет. В китайских деревнях всегда движуха. Тут все всегда при деле. Сеют, полют, поливают, строят, красят, пилят, торгуют, бьют кур, продают фрукты, стирают белье – и все это изо дня в день, но с улыбкой. Я не думаю, что жить тут просто и весело. Нет. Но мне очень импонирует сама ментальность китайской деревни. Очень! Тут жизнь.
Ехать на мотоцикле по китайской деревне – занятие невероятно увлекательное. За сорок минут в пути можно насмотреться такого, что впечатлений хватит еще надолго вперед. Китайцы же, со своей стороны, приходят в восторг, когда мимо них проезжает на мотоцикле длинноволосый «белый лаовай». А когда «лаовай» останавливается и по-китайски спрашивает дорогу, местные жители просто теряются. Иностранцев тут не бывает. Никогда. Это «дикие», нетронутые, заповедные места. Люди, живущие тут, очень мало знают о внешнем мире. Внешний мир очень мало знает об этих людях.
Через сорок минут я решил остановиться и выяснить, на правильном ли я пути. Оказалось, что минут двадцать назад я проскочил нужный мне поворот. Пришлось разворачиваться и ехать обратно. Я отыскал нужный перекресток и свернул налево. Еще через какое-то время дорога начала уходить круто вверх. Вверх. И вверх! Я набирал высоту. А мой 125-кубовый “Suzuki” резво вытаскивал меня даже в самые крутые подъемы. Через несколько километров я начал замечать первые чайные плантации на склонах холмов. Их становилось все больше и больше, по мере того как я поднимался вверх. И вскоре я убедился в том, что двигаюсь в правильном направлении, потому что увидел разложенные под солнцем чайные листья.
Прежде чем приступить к обработке чайного листа, китайцы раскладывают его на солнце и проветривают в течение нескольких часов. Это важная и необходимая операция. После сбора лист должен «отдохнуть». Поскольку заготовка чая тут ведется в больших масштабах, а свежий чайный лист очень объемен по сравнению с обработанным, для проветривания требуются огромные площади. Китайцы используют буквально любую горизонтальную поверхность. И пусть вас не смущает, что это делается прямо на дорогах. Автомобилей тут практически нет. Порой у меня возникает ощущение, что эти дороги специально проложены для того, чтобы у крестьян была возможность сушить на них чайный лист.
Я двигался дальше и незаметно для себя въехал в чайную реальность. Все вокруг, куда бы я ни посмотрел, что бы я ни увидел, так или иначе было связанно с чаем. Бесконечно огромные чайные плантации укрывали собой крутые склоны гор и холмов. Женщины на «террасах» в плетеных шляпах с широкими полями кропотливо собирали чайный лист в корзины.
А еще через какое-то время я заехал в нужную мне деревушку – конечный пункт моего маршрута. Это, как объяснили мне китайцы днем раньше, самая чайная деревня в окрестностях. Тут выращивают особенно ценный и дорогой Чаочжоу Ча. Качество этого чая определяется не только мастерством обработки, но и тем, где он выращен. Насколько высоко в горах. Самый ценный – самый высокогорный Чаочжоу Ча. Эта деревня – последний и самый высокий населенный пункт. Дальше — только чайные плантации, в которые уходит паутина горных серпантинов, и одинокие дома фермеров. Тут я остановился ненадолго. Осмотрелся. Побродил по улицам. Сделал несколько снимков. Попытался поговорить с местными. Но диалога не вышло. Все без исключения говорят тут на Чаочжоухуа, это местный диалект, который не имеет ничего общего с общепринятым китайским. Более или менее образованную молодежь я не встретил, а старики категорически не понимали меня, как и я их. Они старались, улыбались, были многословны, жестикулировали, поили чаем, но что они говорят, разобрать не было никакой возможности.
«Однако!..» — подумал я. Такого поворота я никак не ожидал. Я вежливо попрощался с местными жителями. Сел на мотоцикл, нажал на кнопку стартера и отправился дальше. Наугад выбрал одну из узеньких дорожных ниточек, круто забирающих в самые горы, и прибавил газу. «Как же я буду выяснять про этот «заряжающий» чай, если тут никто не говорит по-китайски?» — задавал я сам себе вопрос без ответа. — «Ну и ну… Вот это Китай…»
А тем временем я оказался так высоко, как только можно было себе представить. И тут, в этих китайских высокогорьях, совсем другое измерение. Тут чистейший и прозрачнейший воздух. Вдыхать который легко и приятно. Тут многоголосье птиц. Тут живые и шевелящиеся субтропические леса. Миллионы стрекочущих и очень громких насекомых. Непроходимый кустарник. Ручьи и реки с голубой водой. И идеально ухоженные террасы, из которых солнце и зной вытапливают аромат свежего зеленого чая.
Тут можно стоять и любоваться. Долго. Очень долго. Едва ли можно привыкнуть к таким видам. Но моя задача — узнать максимально подробно об этом чае, и поэтому я отправляюсь на поиски живых людей! Мне нужны фермеры!
Найти людей среди этих бесконечных просторов не так сложно, как кажется на первый взгляд. Практически на каждом поле есть два-три сборщика, которые ходят с большими заплечными корзинами среди кустов и собирают чайный лист. Гораздо сложнее найти с ними общий язык… Я останавливался каждый раз, когда видел сборщиков. Я не ленился слезать с мотоцикла и, пробираясь через кустарник и чайные ряды, идти к ним навстречу. Но каждый раз результат был одним и тем же. Как правило, сборщики — это очень простые люди. И даже более, чем простые. Они живут в своих маленьких поселениях прямо среди плантаций. И вся их жизнь – это чай. Их единственная и односторонняя связь с внешним миром – это телевизор. А китайское телевидение совсем немного рассказывает о каких-либо странах, помимо Китая. Собирая чайный лист в глухой, никому не известной деревушке высоко в горах, сборщики меньше всего ожидают увидеть «лаовая», уверенно шагающего им навстречу. Поэтому каждый раз, когда я подходил ближе, реакция их была примерно одинаковой – они пугались. И непроизвольно начинали пятиться. Я просто не вписывался в их повседневность. Вообще никак.
Я довольно быстро понял это и старался быть максимально аккуратным, начиная разговор еще издалека. Но это не работало. Никто не мог ответить мне по-китайски. Они делали робкие попытки, но я не понимал ровным счетом ничего. Диалога не получалось. И я уже начал было отчаиваться. Но все же останавливался вновь и вновь. Вновь и вновь пытаясь разговориться. Увы…
… Я просто заглушил мотор в одном невероятно красивом месте. Остановился для того, чтобы отдохнуть и подумать, как же поступить дальше. И в этот самый момент по тропинке на дорогу вышел мужчина. Средних лет. В простой потрепанной одежде. С китайским коромыслом и двумя плетеными корзинами, наполненными чайным листом. Он посмотрел на меня, слегка удивившись, и поздоровался. Я поздоровался в ответ. Он спросил меня, говорю ли я по-китайски. Я ответил, что да, говорю. Он поинтересовался, как меня сюда занесло… Так мы и разговорились.
— Да, у нас тут немногие разговаривают на Путунхуа. Это верно. – сказал он. – Молодежь говорит, а вот старшие поколения — практически нет.
Собеседника звали Вань Вей Бин. Позже я выяснил, что он учитель китайского языка и литературы в местной школе. Это его основная работа. Но кроме этого, он занимается чаем.
— Тут все занимаются чаем, у каждой семьи есть, пусть небольшая, но своя чайная плантация. У меня тоже свои плантации. Вот эти, вон те и те террасы – это все досталось мне от моего отца, а моему отцу — от деда.
Я оставил свой мотоцикл. И мы двинулись вместе в направлении его хижины, разговаривая по дороге. Я рассказал ему немного о себе. Сказал, что собираю информацию о Чаочжоу Ча. Хочу выяснить, где и как он растет. Когда собирается и как обрабатывается. А он ответил мне, что я приехал в правильное место, потому что это самое сердце Чаочжоу Ча. Он пригласил меня в дом, и мы присели на деревянные кресла в очень скромной комнате с каменным полом и побеленными стенами, под портретом Мао Цзэдуна. Мы пили чай и разговаривали. Точнее, я спрашивал, а Ван Вей Бин отвечал. Мне удалось узнать массу любопытного. И я отдаю себе отчет в том, что встреча с ним — это даже не везение. Это редкая удача! А после десятой или двенадцатой чашечки меня уже привычно «накрыло».
Чаочжоу Ча растет очень локально. Именно в этом месте. Еще примерно тридцать километров на запад и пятнадцать-двадцать на юг. Все. Больше Чаочжоу Ча не найти нигде. Этот сорт чая не так распространен в Китае и неизвестен за рубежом именно потому, что собирается не в таких масштабах, как Тегуанинь или Пуэр. Но, несмотря на это, в провинции Гуандун Чаочжоу Ча знают все. И все его любят. Собирается этот чай пять раз в год. Самым ценным считается зимний урожай, который снимается в декабре. В декабре сюда приезжает довольно много представителей чайного бизнеса, которые скупают свежайший чай у крестьян и фермеров мешками, еще теплый. Поскольку чай собирается круглый год, скучать тут не приходится никому. За плантациями нужен постоянный уход. Полив. Формирование кустов. Подсаживание новых черенков. И при этом необходимо еще успевать собирать урожаи и обрабатывать их.
Лист Чаочжоу Ча не похож на листья других чайный сортов. Он имеет несколько иную форму, цвет и запах. Так, например, в сравнении с листом Тегуанинь он значительно более светлый и вытянутый.
После сушки, обработки и прожарки Чаочжоу Ча становится легким. Он легче большинства остальных видов чая. Так, например, стандартный столитровый мешок, наполненный чаем, весит около пятнадцати килограммов. Такое соотношение объема к весу получается за счет того, что в сухом виде чай представляет из себя прочные и длинные «иголочки» скрученного, высушенного листа. Эти иголочки хаотично пересекаются друг с другом, и их никак невозможно утрамбовать. Отсюда и объем. Такой чай нельзя упаковывать в вакуум. Потому что вакуумная упаковка неизбежно приведет к поломке чайного листа, а самым ценным в нем является именно целостность. Поэтому такой чай всегда перевозят в коробках. И в чайных магазинчиках его продают тоже, как правило, в фирменных коробках или металлических банках. Заваривая Чаочжоу Ча, его не следует экономить. Необходимо насыпать полный чайник сухого чая. Так, чтобы едва можно было прикрыть крышку. Только в этом случае можно получить должный вкус, аромат и «эффект». Храниться он может довольно долго. Но все же самым ценным считается самый свежий урожай. Чай, который пролежал полгода и более, начинает терять свои свойства. Хранят Чаочжоу Ча в сухом месте при комнатной температуре, а емкость с чаем должна быть обязательно герметично закрыта. Пьется он так же, как и остальные китайские чаи, из маленьких чашечек, хотя заваривать его лучше в глиняном чайнике. Считается, что Чаочжоу Ча невероятно полезен для желудка и кишечника. Он выводит из организма все нехорошее. Поэтому его иногда можно встретить в продаже в китайских аптеках в качестве профилактического средства. А местные врачи могут выписать его по рецепту.
Мы довольно долго разговаривали. Час или даже полтора. Потом я попросил показать мне технологию обработки. Вань Вей Бин сорвался с места, и глаза его загорелись. Он рассказал мне все в мельчайших подробностях. Как именно необходимо готовить чайный лист, сколько его нужно сушить и мять, потом показал нехитрые и очень старые станки, на которых лист мнется, и печи, на которых лист сначала сушится, а потом жарится.
Удивительно то, что печи для прожарки работают на дровах. (А дрова в субтропических вечнозеленых лесах — вещь редкая и дорогая). Если использовать электрические печи, то чай получается без того тонкого, дымного аромата, а это уже отклонение от эталона вкуса. Именно для этого крестьяне собирают дрова и хворост в окрестных лесах. А потом сушат их под солнцем в скрученных веревками охапках.
В целом технология обработки Чаочжоу Ча похожа на обработку Тегуанинь. Разница в том, что Чаочжоу Ча не прессуется, а скручивается в «иголки» и, кроме того, он прожаривается значительно сильнее. До темного или даже почти черного цвета.
А после «экскурсии по производству» Вань Вэй Бин показал мне свои плантации и объяснил, как именно нужно срывать листья.
— Сложного в сборе листа нет ничего. Основная сложность – это количество работы. Поля большие. Для того, чтобы обработать их, нужно очень рано вставать и очень поздно ложиться. Нужно трудиться. Действительно трудиться. А вот обработка чая – это уже мастерство!
После мы опять сидели и пили чай. Заваривали и пили снова. Прощались мы, как старые друзья. Но нужно было ехать. Приближался вечер. Он насыпал мне довольно объемный, но притом удивительно легкий мешок своего чая. Я спросил было, сколько я должен за чай, но он посмотрел на меня так, что мне стало неловко.
А по дороге обратно я улыбался. Просто удивительно, как можно встретить такого радушного китайца, школьного учителя, выращивающего чай на собственных террасах среди никому неизвестных и затерянных высоко в горах маленьких деревушек.
Сейчас я — один из немногих, а может быть, даже единственный русский, который видел весь процесс производства Чаочжоу Ча. Сейчас я представляю, как, где и кем делается этот редкий и уникальный чай. Но вот, что меня немного смутило. Вань Вей Бин сказал мне, что у Чаочжоу Ча есть множество «подсортов», все они несколько отличаются по вкусу, по географии сбора и по методу обработки. Разобраться бы в них – вот это задача! Но это уже следующий уровень!..
Источник: http://realchinatea.ru