TeaTerra

Обычай пить чай в Китае возник одновременно с развитием даосизма и теоретическим оформлением его отправных идей. Этот драматичный период китайской истории получил название Чжань-го, Эпоха Воюющих Царств. Подчинив огнем и мечом все близлежащие государства, император первой всекитайской империи Цинь Ши Хуан разделил их на 36 округов. В число этих округов вошли юго-западные области Ба и Шу (современная провинция Сычуань), где издавна существовала традиция приготовления и употребления чая. От этих «варварских», по меркам китайцев, народностей чайная культура распространилась по всей территории Цинь.

Это было то самое время, которое осталось в памяти жителей Поднебесной как «смутное» или «лихое». Бесконечные войны сотрясали страну, унося жизни десятков и сотен тысяч людей. Вслед за беспощадными битвами пришел период жестокого правления первого циньского династа. Но именно отсутствие стабильности и полная непредсказуемость жизни дала тот толчок, который привел к коренному преобразованию человеческого сознания. По существу, даосизм стал формой противодействия давлению внешнего мира. Его идеи встали преградой для всех разрушительных процессов существования, поскольку только внутри себя человек мог найти объяснение всеобщим переменам и осознать их безличный характер. Из бездны социального хаоса разродилось учение о Срединности и Гармонии. Появились каноны «Дао дэ Цзин» и «Чжуан Цзы», заложив фундамент Школы Чистой Беседы.

Учитывая изменение мировоззрения китайцев под влиянием даосских принципов недеяния и вселенского равновесия, можно понять, что заимствование чайного обычая легло на подготовленную почву. Сам опыт чаепития, как события, умиротворяющего дух, удачно вписывался в контекст новой системы взаимоотношений человека и мира.

Воспитанное даосизмом стремление к чистой безмятежности сердца сразу же получало дополнительную подпитку. Чайная практика оказалась способной углубить созерцание первоистока вещей, сделать сосредоточение сознания на Пути более сфокусированным. Вполне вероятно, что многие даосские адепты циньской и последующих эпох придавали ей серьезное значение, как например маошаньский патриарх Тао Хунцзин, отмечавший в своих записях важность употребления чая.

Не случайно именно в даосской среде возникло предание, мифологизирующее историю происхождения чая. В ней говорилось, что наряду с зачатками сельского хозяйства чайное искусство преподнес в дар человечеству легендарный Божественный Земледелец Шэнь Нун, один из трех первопредков китайской нации. Шэнь Нун неутомимо исследовал свой организм путем воздействия на него различных растений. Он обобщил свой опыт, систематизировав знания о полезных и вредоносных свойствах растительного мира. Среди всех открытий этот совершенномудрый правитель древности особо выделял чай. А поскольку образ Шэнь Нуна являлся одним из наиболее почитаемых в даосской традиции, к его наследию всегда относились с большой внимательностью. Даосская традиция отправной точкой чайного действа сделала иероглиф Му (Дерево). Это означало, что сущность чайного процесса на уровне первопринципа есть произрастание жизненного пространства человека из семян Отсутствующего Предела. Таким же образом осуществлялось вызревание доформенного бытия вещей без облика в мир форм и явлений. Возможно, сам поздний символ растения или дерева, обозначающий сущность чая, был связан именно с Шэнь Нуном и должен был служить о нем постоянным напоминанием.

В даосской чайной практике фокус внимания изначально был развернут внутрь. Этому подходу соответствовало известное правило: «Человек есть микрокосм и потому он содержит в себе весь макрокосм, всю Вселенную». Отсюда вытекало руководство к внутреннему созерцанию: «Не выходя из дверей моего дома я познаю все, существующее на Небе и на Земле». Здесь чайная практика в своем главном аспекте перекликалась с принципами внутренней алхимии, как то изучение процессов организма и установление в нем правильных энергетических связей.

Даосская чайная традиция учила внимательности сознания. Через нее человек мог изучить все оттенки мировой динамики вещей. Подобно работе с созерцательной практикой «Улун си шуй» (Дракон резвится в воде), в которой участник чайного действа наблюдал метаморфозы перемещения чаинок в густом настое и тем самым познавал путь маленьких частиц жизни в безмерном океане существования, происходило совершенствование осознанности мира, не упускающей никаких деталей. Адепт чайного действа внимательно наблюдал за прохождением настоя вдоль центрального меридиана тела Жэнь май (Канал Зачатия) и мысленно направлял его в Нижнее Киноварное Поле (Даньтянь), чтобы энергия чая питала основы жизненности (Мин) человека. Также, в ходе дальнейшей практики, выполнялся аналог Малого Небесного Кругово-рота (Сяо Чжоу Тянь), то есть соединения передне и заднесрединного меридианов. Чтобы осуществить этот метод, тепло только что выпитого чая из живота мысленно переводилось на спину и поднималось до макушки. С макушки оно спускалось до языка, прижатого к верхнему небу (Сорочий Мост) и через грудь снова достигало живота. После каждого нового глотка весь цикл повторялся. Регулярная созерцательная работа с чаем усиливала циркуляцию энергии ци и сохраняла как телесную организацию человека, так и качество его сознания в гармоничном, сбалансированном состоянии. Так достигалось Гунфу Ча (Чайное мастерство). Но основная задача чайного пути в даосизме простиралась дальше. Человек был призван стать не только созерцателем, а участником этого удивительного действа, где постоянно идет раскрытие ростков Вселенной в форме, цвете и запахе. Следовало понять, что человек также составляет весь ход мировых явлений, поскольку является неотделимым от них. Единство природы человека и мира позволяет ему сочетать в себе все вещи Вселенной в целом и являться каждой из них в отдельности.

Так, наряду с внутренней алхимией (Нэйдань), чайное искусство стало важным прикладным методом Дао Пути. Иллюстрируя учение Чжуан-цзы о взаимосвязанности вещей, оно раскрывало даосскому адепту секреты проявления внутренного во внешнем — развертывание Мироздания в самом акте чаепития, и внешнего во внутреннем: совершение чайного действия внутри пространства бытия. Эти два аспекта познания сделались ключевым содержанием даосской чайной культуры.

Дао — пусто, но, действуя, оно кажется неисчерпаемым. О, глубочайшее! Оно кажется праотцом всех вещей. Если притупить его проницательность, освободить его от хаотичности, умерить его блеск, уподобить его пылинке, то оно будет казаться явно существующим. Я не знаю, чье оно порождение. Оно предшествует предку явлений.
Дао Дэ Цзин, Стих 4 (пер. Ян Хин Шун).

Источник: http://www.craneandpine.ru